Я понимающе улыбнулся.
– Солнце заботливо греет каждый маленький росточек, – продолжила Джун. – Даёт ему всё, что нужно для развития. Но если росток отказывается развиваться, то же заботливое солнце нещадно испепеляет его. Таков закон этого мира.
– Люди не ростки, у человека есть свобода выбора. Он волен выбирать: идти к свету или оставаться во тьме. А ещё нам дано время, чтобы осознать, чего же мы хотим.
– Неужели? – усмехнулась Джун.
– Во вселенной много-много света, который готов согреть каждого человека. Который готов осветить каждый путь. Но беда людей в том, что этот свет нужен не всем, – закончил я.
– Именно. – Джун подняла свою чашечку, словно хотела чокнуться со мной. – Так выпьем же за это! Допьём чай и перейдём, наконец, к вину.
Глава 8
После долгих уговоров я остался ночевать прямо там, под землёй. Хозяин выделил мне просторную спальню с оранжевыми фонариками, широким матрасом-футоном и магическим окном, за которым виднелись далёкие горы с заснеженными верхушками.
Я лёг, укрылся тонким одеялом и почти час смотрел на горы, перебирая в памяти всё, о чём говорил с Джун. Внутри у меня было тёплое, приятное ощущение. Непривычное, даже немного пугающее. Я чувствовал, что это был не первый наш подобный разговор. Мы уже болтали вот так раньше, очень-очень давно, и я любил наши беседы. Как я мог их забыть? Как так получилось, что от дружбы остались лишь неясные ощущения и ни одного чёткого воспоминания?
Я отвернулся от окна и закрыл глаза, но сон всё не шёл. Промучившись ещё с полчаса, я не выдержал, подскочил с футона, затушил все фонарики, чтобы комната погрузилась в темноту. И сбежал на поверхность, в свой небольшой номер, который снял на золотые.
Давно перевалило за полночь, в открытые ставни лил мягкий лунный свет. Я устроился на узенькой кровати, которая явно проигрывала в удобстве подземному футону. Но здесь я чувствовал себя намного спокойнее и увереннее.
Сморило меня практически сразу, цветные видения расплескались по внутренней стороне века, создавая размытые картинки. Потом над моей головой раскинулось яркое голубое небо. Высоченные белые облака, словно взбитая пена, медленно ползли по глазури, меняя свои причудливые формы. Я внимательно и почему-то радостно смотрел вверх, но совсем не на облака, я искал что-то другое. Что-то лёгкое, яркое, пестрящее на ветру. Что-то вроде... воздушного змея?
Лавина ощущений накрыла меня с головой. Уют и небольшая сонливость от мягкого света ночных фонариков, затёкшие ноги и уставшие руки, глаза чешутся от того, что слишком долго смотрели на что-то мелкое, хрупкое. Я собирал этого змея сам? А ещё удовольствие от того, что кто-то рядом. Значит, собирал не один.
Острое чувство прошлось по телу разрядом. Смесь радости и гордости, удовлетворения и больших надежд. Желание, чтобы он был сильнее, умнее, лучше меня... я громко рассмеялся.
Это был мальчик. Всё таки мальчик. К дочерям такого не испытывают, только к сыновьям.
Я осмотрелся. Вокруг простирались пустынные земли. Небо как на поверхности, в мире людей, но я был уверен, что нахожусь в пограничье. Та же сухая поверхность, покрытая трещинами, мёртвые остовы деревьев на горизонте и закрытые бутоны адских цветов. А ещё кто-то снова смотрел мне в спину. Я развернулся.
Мой мост странно вибрировал, почти дрожал, в его хрустальной глубине, словно в бутылке, плескалось жидкое золото. На противоположной стороне опять стояла фигура в дорогом похоронном одеянии белого цвета. Я ступил на мост и пошёл навстречу фигуре, она тоже двинулась вперёд.
Мои нервы натянулись, как струны, всё внутри замолкло, застыло в ожидании. Я делал шаг за шагом, не отрывая взгляда от фигуры, на которой появлялось всё больше и больше деталей. Теперь мне было видно, что это точно мужчина. Высокий, выше среднего роста, не меньше меня. Широкоплечий, но при этом очень стройный, даже грациозный. Длинные чёрные волосы спадали тяжёлыми волнами по плечам мужчины, на голове не было никаких заколок или украшений. Обувь тёмная, неброская, как у большинства послушников какого-нибудь средненького ордена.
Вот только лица мужчины я рассмотреть не мог, его черты постоянно менялись, словно моя память пыталась перебрать всё, что было в зоне её досягаемости. Лишь глаза... они горели двумя красными точками.
Я не знал, что скажу или сделаю, когда мы поравняемся. Однако этого так и не случилось. Мост завибрировал сильнее, а потом обвалился аккурат под ногами мужчины. Я побежал.
Крупные обломки падали вниз, скрываясь в розоватой дымке, адский мир куда-то исчез, как и фигура в белом одеянии. Я рухнул на колени и присмотрелся. В этот момент кто-то поймал меня за щиколотку, я вскочил и развернулся, еле удержавшись на ногах. Оказалось, что позади меня моста тоже не было, я стоял на отдельном участке, а мужчина свисал с него, держась лишь за мою ногу. Его лицо ходило ходуном, рисуя ярость и отчаяние, черты горбились, создавая нахмуренные брови, распахнутые в ужасе пустые глаза с красными точками зрачков и перекошенный рот.