В Германии ее лидеры создали международный марксистский ежемесячник «Новое время». В этой стране впервые выступили на историческую арену предшественники Бернштейна, так наз. катедер-социалисты, университетские профессора Л. Брентано, А. Ланге, Ф. Шеффле, Г. Шульце-Геверниц, В. Зомбарт, которые с позиции «государственного социализма» бисмаркского толка занялись критикой ряда основных положений теории марксизма. Бернштейн в своей ставшей знаменитой книге «Проблемы социализма и задачи социал-демократии» постоянно ссылается на них, нисколько не претендуя на оригинальность своих «ревизионистских» выводов.
Акад. В.Н. Кудрявцев в своем отзыве на мою книгу, зачитанном в ходе обсуждения, справедливо отмечает: «Избранный большевистский путь к социализму уже в зародыше содержал неизбежный, хотя и отсроченный крах. Этим зародышем была самоизоляция большевистской партии сначала от близких ей по духу „попутчиков“, потом от любой оппозиции, в том числе в самой партийной среде, а затем и от собственного народа». Это положение представляется мне в высшей степени важным с мировоззренческой точки зрения: идеологический изоляционизм неизбежно ведет в тупик. К сожалению, основоположники марксизма в известной мере также страдали этой болезнью. Достаточно прочитать «Манифест Коммунистической партии».
Вячеслав Семенович Степин весьма уместно, четко и принципиально, с научной точки зрения, указывает на то, что само возникновение так называемого ревизионизма «было естественным результатом крайней идеологизации марксистского учения. В принципе, если исходить из идеи, что марксизм является наукой, то, как и всякая наука, он должен развиваться... Критика исходных положений той или иной научной теории, их пересмотр (ревизия) выступают необходимым условием развития науки». Я с удовлетворением цитирую это положение, т.к. оно лапидарно выражает замысел моей монографии, который я, вероятно, не всегда смог реализовать. В.С. Степин указывает также на то, что критика Лениным так наз. философского ревизионизма в его книге «Материализм и эмпириокритицизм» заслуживает специального исследования хотя бы потому, что те «ревизионисты», которых «разоблачал» Ленин, поставили ряд актуальных философских вопросов. Это в особенности, на мой взгляд, относится к трудам Богданова. То, что в моей работе отсутствует такой анализ, является, конечно, пробелом. Но если бы я занялся этой тематикой, моя монография увеличилась бы по меньшей мере на десять – двенадцать авторских листов, т.е. стала бы чрезмерно разбухшей, учитывая, что и сейчас она, к сожалению, весьма толста, что отнюдь не является достоинством. Однако писать кратко и содержательно – трудность, которую мне не удалось преодолеть.
Абдусалам Абдулкеримович Гусейнов в своем очень содержательном выступлении ставит передо мной вопрос: почему «все фигуры и учения, рассмотренные в книге, группируются вокруг Бернштейна, представляют то, что ему предшествовало, его сопровождало и ему последовало, но, прежде всего, сам Бернштейн... Ревизионизм оказывается по существу тождественным бернштейнианству». Отвечая на этот вопрос, я хочу обратить внимание на то, что в моей книге речь идет о предыстории «бернштейновского ревизионизма» (часть первая), а затем о самом бернштейновском ревизионизме и его продолжателях. Это значит, что существовал не только бернштейновский ревизионизм, ревизия марксизма началась буквально с первых лет его существования. Так, в «Святом семействе» Маркс и Энгельс саркастически третируют младогегельянца Б. Бауэра, который оспаривал их основное положение о всемирно-исторической миссии пролетариата. Ленин, полемизируя с либералами, указывал, что Бернштейн не был родоначальником ревизионизма, ссылаясь в этой связи на книгу Струве, вышедшую в 1894 г., а также на народническую критику одного из основных положений учения Маркса об исторической прогрессивности капитализма. Первая монографическая работа Ленина была целиком посвящена критике народнической критики марксизма.