Он осекается и, отстранившись, ярко улыбается мне.
— Слушай, пошли найдем Тео? Ты чертовски много трудилась ради этого момента. Не хочу, чтобы ты упустила его, болтая со мной.
— Что случилось потом? — тихо спрашиваю я. Глаза Раника опасно вспыхивают, но затем его улыбка становится шире, и он снова подталкивает меня в сторону ярмарки.
— Иди, принцесса.
Я разворачиваюсь.
— Что случилось потом? — повторяю упорно. — Закончи свое предложение.
Глаза Раника темнеют.
— Да нету на все это времени, просто иди туда, пока Грейс…
— Я пойду. Пойду и признаюсь ему, но только после того, как ты закончишь фразу.
Руки Раника сжимаются в кулаки, а лицо становится белым.
— Д-да забей ты, — бормочет он. — Просто забудь.
— Перестань быть таким скрытным!
— А ты перестань быть такой странной! — парирует он. — Я просто ляпнул фигню, поняла? Никакого глубокого или важного продолжения нет! Это неважно. Не настолько важно, как то, что ты должна сделать. Как только ты поговоришь с Тео, то сразу забудешь про эту хрень. Так забудь про нее прямо сейчас.
— Нет, скажи, — продолжаю настаивать. — Я хочу знать. Пока ты не скажешь, я не уйду.
— Хорошо, — фыркает он. — Тогда уйду я.
Он успевает сделать четыре шага, прежде чем я встаю у него на пути. Моя непреклонная гордость уступает место мольбе.
— Ну пожалуйста. — Поднимаю глаза. — Пожалуйста, Раник. Что ты собирался сказать?
В его голове начинает происходить какая-то внутренняя борьба. Лицо искажается, а руки сжимаются в кулаки. И когда я уже готовлюсь к тому, что он оттолкнет меня в сторону и уйдет, Раник наклоняется и целует меня. Таким поцелуям он меня не учил — его интенсивность зашкаливает, лишает дыхания. Губы Раника словно нежно просят, умоляют меня дать ему больше кожи, больше тепла, больше времени.
Я пробую отстраниться, но его руки сразу обхватывают мое лицо, удерживая меня на месте. Он проводит губами по линии моего подбородка, подбираясь сначала к нежной шее, а потом к уху. И эти действия пленяют меня.
— Но потом, — хрипло бормочет он, — потом я будто спятил. Стал представлять, как целую тебя, как это делают влюбленные люди. Стал хотеть защищать тебя, постоянно смешить. А еще стал безумно ревновать тебя к Тео и всем парням, которым ты улыбалась, потому что хотел, чтобы ты улыбалась и мне. Я захотел тебя. Твоего ума, сладости, самоотдачи. Твоих непонятных терминов и, черт побери, твоего тела. Я трахал других лишь затем, чтобы выкинуть тебя из головы, но ничего не получалось. Кончая, я думал лишь о тебе.
Он качает головой.
— Я захотел тебе помогать. Захотел сделать тебя счастливой, заставить кончить, и однажды это у меня получилось, за что я очень тебе благодарен. Парень вроде меня просто обязан делать девушку вроде тебя счастливой. Ха. Это намного больше, чем я заслуживаю.
Он медленно проводит руками по моим ключицам, плечам, ребрам. Затем берется за мои бедрам и сильно толкает к своим. Теперь мы прижаты друг к другу. Я делаю резкий вдох, а Раник хмыкает.
— Подлый я, да? Удерживаю тебя, хотя тебя тянет на ярмарку. Вынуждаю целовать меня, а не Тео. — Он опускает руки на мою талию. — Как бы то ни было, мне очень жаль, принцесса. Извини, что не могу контролировать свои глупые чувства.
— Раник…
— А-а. — Он грозит мне пальцем, а затем им же указывает на ярмарку. — Тебе есть чем заняться. Иди.
Его губы произносят «иди», но натянутая улыбка умоляет остаться. Он усиленно это скрывает, но я знаю его достаточно хорошо и потому замечаю.
Тео в замешательстве стоит у подножья холма. Это мой шанс. Наконец я могу сказать ему то, что хотела все эти месяцы. Все мечты и фантазии о нем находятся в нескольких дюймах от воплощения. Но Раник… Без него я бы никогда не узнала, о чем эти фантазии на самом деле.
Я поворачиваюсь к Ранику и дарю ему свою самую яркую улыбку.
— Я хочу остаться здесь. Если ты не против.
Похоже, нет, потому что стоит мне это произнести, как Раник пришпиливает меня к сосне, а его горячий, нетерпеливый рот касается моей шеи. Он целует все, до чего только может дотянуться, но когда хочет прильнуть к губам, я отворачиваюсь и ухмыляюсь.
— Пожалуйста, Элис, — стонет он. — Позволь мне поцеловать тебя.
— Ты уже это сделал, — пою я.
Ахаю, когда он кружит меня, а затем крепко и страстно целует.
— Я тебе нравлюсь? — хрипло спрашивает он, словно не смея в это поверить.
— Неужели это так сложно представить? Ты добрый и умный, — говорю я, — и ты всегда заставляешь меня так много смеяться.