— Не трогай ничего, пока мы не закончим, — сказала Ева Рорку, поднимая Джонатана на ноги. — Нам нужны полевые наборы из фургона.
— Ты вломилась в мой дом, — голос Джонатана стал сиплым, но ядовитым. — Я уволю вас! У вас нет права ломиться в мой дом.
— У нас есть ордер. — Ева с любопытством посмотрела на портрет, который он начал. — Мужик, тут много красного. Я знаю одного с такими пальцами. Паукообразные пальцы. — Она посмотрела на Аарона. — Твои не похожи на пауков.
— Он не закончен! Я едва начал!
— Может, в тюрьме дадут закончить. Очень сомневаюсь, но может. Кто его возьмёт?
— Я не могу бить, так хоть немного удовлетворюсь. Мы с Рейнике его держим, босс. Мы его устроим.
— Я не пойду в тюрьму. Это смешно! Вы понятия не имеете, кто я!
— Ну, сначала тюрьма, но да, ты туда попадёшь. И я точно знаю, кто ты, тупица. Я не дослушал права этого тупицы, детектив-сержант.
— Мы обо всём позаботимся. Эй, тупица, у тебя есть право молчать.
— Убери свои грязные, отвратительные руки!
— Я помылся. Всё, что ты скажешь, может и будет использовано против тебя в суде —
Джонатан посмотрел на Еву этими глазами — глазами, которые были не совсем нормальными.
— Моя семья тебя уничтожит. Ты не знаешь, с кем связалась.
— Представляю.
Он оскалил зубы и сказал: — Адвокат.
— Да. — Ева кивнула, а Дженкинсон с Рейнике выводили его. — Я знала, что это будет. Шаг за шагом. Вот следующий. Пибоди, возьми показания Аарона, потом организуй его транспортировку домой или куда он пожелает.
— Могу я оставить деньги? Он дал мне тысячу, и… блин, зачем я тебе это сказал? — Аарон приложил пальцы к глазам. — Думаю, я в шоке.
— Это полезно, что сказал, я посмотрю, что можно сделать. Все остальные? И давайте разберём это место. Картины, костюмы, барбитураты, провода, клей, пигменты. Всё в пакеты. EDD, займитесь, найдите поездки, переписку, всё, что касается дела. У нас железобетонное дело, но давайте завяжем на нём большой, блестящий бантик.
Она взяла полевой набор у Макнаба, обработалась. Подошла к занавешенному холсту и сняла покрывало.
Цвета были близки к портрету, который она изучала, но без света, который словно попадал прямо в чувства. Что касается лица девушки, на её взгляд, оно совсем не было похоже на оригинал и даже дальше от Лисы Калвер.
— Я не эксперт в искусстве, но знаю, что такое дрянь, когда вижу её.
После того как Аарону подали бокал вина, Рорк подошёл, встал рядом с Евой и стал изучать.
— Он убивал, чтобы сделать это, — пробормотал Рорк. — Это чушь собачья, абсолютная чушь.
— То есть, в данном случае, дрянь?
— Полная и абсолютная дрянь.
Поскольку его руки были скованы, он снял ещё одно покрывало и покачал головой на версию Джонатана «Голубого мальчика».
— Видно, что его эго намного превосходит талант. Он не чувствует человеческого выражения.
Ева сняла третье покрывало. — Он не продвинулся далеко с этой «Шабли».
— Но, черт возьми, то, что сделано — сделано плохо. Посмотри на мазки кисти, пропорции, как неуклюже он нарисовал её руки.
Не нужно было смотреть на Рорка, чтобы понять, что его это раздражает, но она всё равно посмотрела.
— Это тебя бесит.
— Черт побери, да.
Глаза Рорка стали ледяными лазерами, наполненными горячей яростью.
— Он убил троих людей, изуродовал великие произведения искусства. Он забрал их жизни, чтобы накормить своё раздутое чувство важности, хотя он — меньше чем любитель. У него было всё с момента первого вздоха. И он выбрал это?
— А если бы он здесь нарисовал шедевры, это бы изменило факт убийства?
Она наблюдала, как Рорк глубоко вздохнул.
— Конечно, нет. Но меня задевает, что он не просто монстр и избалованный урод, но и бездарь, который настаивает, что он талантлив. Убийца продолжал бы, потому что думал, что это принесёт ему славу, которую он заслуживает.
Она была строгой и аккуратной на работе, но сжала руку Рорка.
— Вот так мы его и посадим. Это, вместе с железными доказательствами, причина, почему он проведёт остаток жизни в клетке.
— И, — добавила она, взглянув на Пибоди, которая говорила с заметно потрясённым Аароном, — ты сегодня спас жизнь. Его и всех тех, кого Эберсол планировал после него. К тому же он не закончит эти отвратительные картины.
Наверное, это кое-что.