— К тому времени, как она сюда попала, на веках уже была легкая сыпь. Это другой вид жестокости, но жестокость, все равно.
Ева медленно кивнула:
— К тому времени он видел в ней не больше куклы — а может, и меньше. Кто-то, кого можно нарядить, использовать и уничтожить. Секс?
Моррис покачал головой:
— У нее был половой акт, да, но по крайней мере за четыре часа до смерти — ближе к пяти. И она строго соблюдала правила, тщательно проводила спринцевание.
Ева нахмурилась:
— Зачем давать ей время на это? Он бы использовал спермицид, если бы это имело значение. Значит, это, скорее всего, был не он. Если не он, значит, ему не важен был секс — или мы ошибаемся, и убийца — женщина.
Ева походила по комнате, сделала глоток из тюбика:
— Нет, не женщина. Она не зарегистрирована как компаньонка для женщин, и она стремилась к высшему уровню. А это значит, что правила она соблюдала.
Она кивнула себе:
— Ладно, теперь мы знаем, что знаем. Спасибо, Моррис, ты многое прояснил.
Ева посмотрела на Морриса:
— Семья?
— Я сделаю уведомление, когда вернусь в участок. В ее квартире следов родителей не было, и никто из них не живет в Нью-Йорке или рядом. Но я сообщу, если кто-то захочет увидеть ее или заняться похоронами.
— Они дали ей жизнь. Надеюсь, им небезразлично, чтобы проводить ее в последний путь.
— Я держу вас в курсе.
Когда они уже уходили, Пибоди остановилась у двери:
— Моррис, можно спросить — почему ты стал судебным медиком?
Моррис легко улыбнулся, явно довольный вопросом:
— Все просто. Есть те, кто заботится о живых, и есть те, кто заботится о мертвых. Такие, как я, ищут ответы для таких, как вы — тех, кто стоит за тех, у кого жизнь была отнята.
Его рука снова легла на голову Лизы.
— Мертвым тоже нужна забота.
— Спасибо.
— Позвольте поздравить вас с новосельем.
— Вдвойне спасибо. Скоро устроим просто сумасшедшую вечеринку.
— С нетерпением жду.
Когда двери закрылись, они услышали, как он сказал:
— Музыку вернуть на прежнюю громкость.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Поскольку от лаборатории пока не ожидалось ничего существенного, Ева направилась прямо в Центральное управление.
После уведомления она собиралась установить доску и завести досье. А потом — выделить время на переоценку, на размышления.
И связаться с Мирой, решила она. Не было никаких сомнений: этот случай потребует профессионального анализа лучшего профайлера департамента.
— Человеческая реплика старинной, значимой картины, — сказала она вслух. — Оставлена у дверей людей, владеющих художественной галереей. Всё указывает — со стрелкой, яркими мигающими огнями — на художника. Если не профессионального живописца, то на того, кто хочет им быть. Определённо кто-то, связанный с миром искусства.
— Другой владелец галереи, — предположила Пибоди. — Сотрудник с обидой. Коллекционер искусства. Или кто-то, кто каким-то образом потерял свою коллекцию.
— И часть работ отошла в ту самую галерею. Неплохо. Знаешь, чего это не чувствуется? Что жертва была выбрана специально. Калвер убита, потому что, во-первых, она — уличная лицензированная компаньонка, которую можно нанять сразу, а во-вторых — она подходила под костюм, по сути, имела нужную внешность. Достаточно похожа для копии.
— А если он убил её, потому что она была недостаточно похожа? Может, он начал рисовать, а она не могла держать позу, или он заметил несовпадения? Или просто у него плохо получается, и он винит в этом её?
— Картина без жизни — значит, и она теперь без жизни? — Ева добавила это в копилку. — Он всё равно собирался её убить. Всё это может быть правдой, но он изначально планировал её убить. Может, всё просто: оригинальная модель мертва, значит, эта тоже должна умереть.
— Или, если это послание Уиттьерам: "Смотрите, что вы заставили меня сделать".
— Тоже вариант, — кивнула Ева.
— Слушай, я начинаю втягиваться в эту детективную работу.
Ева невольно улыбнулась, когда припарковалась в гараже Центрального управления.
— Прогрессируешь.
— Ура мне. Если бы он просто хотел воссоздать картину — может, и на холсте тоже, — ему не обязательно было её убивать. Он просто платит и прощается. Но ты права — он планировал убить её с самого начала.