— Пибоди, Наб, для Беллы.
Она вздохнула, и на мгновение была так похожа на Мэвис, что Ева моргнула.
— Любовь. Магия. Любовь.
Потом снова взяла Еву за руку.
— Сейчас малыш.
Белла повела их в детскую с темой сказочного леса.
Мэвис, с влажными голубыми глазами, погладила живот и положила руку на сердце.
— Ты не представляешь, что значит для меня это кресло. Оно вобрало в себя все мои чувства и добавило ещё. Мы качали Беллу в её кресле — и сейчас качаем — и будем качать Номера два в этом. А ящик с игрушками? Пибоди, ты просто супер, что о таком подумала.
Они осмотрели главную спальню, которая, по словам Мэвис, была сделана в сдержанном, почти спокойном стиле. Если не считать огромного шкафа с потолком, покрытым обоями с крупными яркими цветами, и ярких цветов одежды и аксессуаров, которые в нём хранились.
Стена за большой кроватью была расписана цветами драгоценных оттенков и птицами в полёте.
И это работало, подумала Ева. Она не могла сказать, как и почему, но это работало. Оттуда они поднялись в дизайнерскую студию Леонардо, и среди рабочих столов и рулонов ткани Ева заметила отдельное место для Беллы. Как и в студии звукозаписи Мэвис.
— Я уже несколько раз здесь работала, и всё ещё не верю, что это моё. Я могу прийти сюда записывать, репетировать, и — без смеха — начинаю писать песни.
— Почему бы мне смеяться?
Мэвис покачала головой и обняла Еву за талию:
— Далеко от «Голубой белки». Ещё дальше от рысканья на улице.
Она указала на Беллу, которая играла на игрушечном пианино в своей игровой.
— Ей никогда не придётся гадать, когда следующий приём пищи, или будет ли он. Она не будет бояться, что тот, кто должен заботиться о ней, причинит ей боль. Может быть, как ни странно, потому что мы прошли через это, мы и оказались здесь. Но ей это не придётся пройти. Это наша работа — научить её, показать, как ценить это, делиться этим и просто быть доброй.
— Она уже добрая. Вы отличные родители, Мэвис.
— Во всей вселенной, чёрт возьми, во всём мультивселенной — это то, чем я хочу быть больше всего.
— Миссия выполнена.
Мэвис засмеялась и покачала головой:
— Уверена, что это никогда не закончится. И меня это устраивает.
Она улыбнулась:
— Пибоди, Макнаб. Ваша очередь!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мэвис настояла, чтобы они все вышли через парадный вход, а потом обошли дом с другой стороны — на тур «Пибоди–Макнаб». По её словам, для магического начала и окончательного эффекта.
— Поехали, — Макнаб открыл дверь, по бокам стояли каменные урны с красными и пурпурными цветами.
Пибоди выбрала более мягкие, мечтательные цвета, чем Мэвис. Ева подумала, что они подчёркивали тёмную, изначальную отделку из дерева, которую Пибоди полюбила с первого взгляда.
Камин с очищенным и переложенным старым кирпичом увенчивал новый, более массивный каминный портал, который выглядел старинным.
В хорошем смысле.
Они начали собирать уличное искусство, и оно отлично сочеталось со спокойными цветами стен и глубокими тонами мебели, создавая уютный, обжитой вид.
Журнальный столик, который Пибоди сделала сама — потому что могла — выглядел так, будто был взят из антикварного магазина и всё равно приглашал закинуть на него ноги.
Цветы, свечи и пледы, сделанные умелыми руками Пибоди, придавали комнате индивидуальность.
— И это всё вы двое.
— Я безумно люблю эту лампу, — сказал Макнаб. — Но даже моя любовь не дотягивает до уровня Пибоди.
— Это правда. Это моя любимая вещь в этой комнате, и… — словно увидев всё впервые, Пибоди обошла комнату по кругу. — Я люблю всё в этой комнате.
Они прошли дальше — уютная гостиная с парой кресел из секонд-хенда, которые Макнаб обновил, а Пибоди перетянула тканью в полоску нежных синих и зелёных оттенков. Затем зашли в общий офис с яркими, заляпанными краской стенами.
— Весело! — воскликнула Белла.
— Именно так и есть. Но вот это… — Рорк провёл рукой по партнёрскому столу. — Это великолепная работа. Выразительный элемент.
— Я знала, что будет великолепно. Мой отец делает великолепное. Но… — как и Рорк, Пибоди провела рукой по гладкой, шелковистой древесине. — Это намного больше, чем великолепно. И смотри. — Она открыла центральный ящик. Внизу, в правом углу, он вырезал «Dee 2061».
— А здесь, — Макнаб открыл свою сторону, показал «Ian 2061». — «Frosty», — объяснил он. — И значит огромные кучки.