— Ты меня отвезёшь?
— Конечно.
— Ты такой хороший.
Она держала бокал в одной руке, а другой провела по его рубашке, легко касаясь пальцем.
— Могу прийти к тебе и завтра. И, может, не только позировать...
Она прижалась к нему, провела рукой вниз, погладила. Он не почувствовал ничего, но коснулся её губ своими.
— Соблазнительно, — сказал он, — но сначала искусство. Всё должно быть ради меня. Хочешь, покажу, что у меня получилось?
— Ладно, покажи.
Она сделала глоток, обошла мольберт, улыбнулась и коротко, удивлённо рассмеялась.
— Я неплохо выгляжу. Загадочно. Немного просто, но красиво и загадочно.
— Вот именно так и надо. Доделай вино, а потом попробуем ещё полчаса.
— Хорошо. А потом покажешь остальное? Наверняка это круто.
— Спустимся по лестнице.
Он проводил её обратно к стулу.
— Пей.
Голод, тлеющий в нём, застыл в глазах, когда он поднёс бокал к её губам.
— Потом останется всего несколько минут.
— Я как-то...
Она покачнулась и чуть не упала со стула. Он поймал её.
— Всё нормально. Можешь поспать сейчас. Почему бы и нет? У меня есть всё, чтобы закончить.
Он думал отравить её, дать слишком много лекарства — убить быстро и пассивно. Но это было слишком просто. Чтобы всё имело смысл, чтобы стало настоящим, смерть должна была прийти от него самому.
Он обхватил её шею руками. Сжал, сжал. Её веки дрогнули, тело содрогнулось. Он не ожидал этого и ощутил возбуждение.
Он чувствовал — о Боже, он чувствовал это. Её жизнь ускользала, переходила в его руки. Сила жизни, от неё к нему.
Он использует эту жизнь, эту силу и вложит их в картину.
Когда работа была завершена, он аккуратно с помощью тонкой проволоки и капель клея подкорректировал положение её головы, вернув в нужный ракурс. Это требовало времени и точности — мастерство нельзя торопить.
Удовлетворённый, он поднял её, как хрупкий трофей, понёс к лифту и опустил в гараж к внедорожнику.
Он точно знал, куда ей надо было идти.
***
Когда лейтенант Ева Даллас проснулась задолго до рассвета, первой мыслью у неё было: чертова бумажная волокита.
Она полежала немного, на спине у неё свернулся пухлый кот. Она представила Рорка — всегда вставшего раньше солнца, одетого в один из своих королевских костюмов, сидящего за столом, ведущего свои сделки.
Вот так из уличного мальчишки из Дублина он и стал мультимиллионером. Не считая лет, проведённых мастером по кражам.
Она, полицейская, замужем за этим мастером, старалась закрывать на это глаза.
Но, лежа здесь и думая об этом, она понимала — бумажную работу от этого не сделаешь.
Она переложила всё, что могла, на Дженкинсона — цена за звание детектив-сержанта. Немного свалила на напарницу, а это была плата, которую заплатила просто потому что.
Но как лейтенанту — основная масса работы ложилась на неё. Она пообещала себе вставать пораньше, приходить в участок ещё раньше и наконец разобраться с этим дерьмом.
Но... разве можно считать, что ты сдержал обещание себе самому, если его нарушаешь?
Она спорила с собой секунд тридцать, затем сдалась и вывалилась из постели.
— Свет на полную.
Она ругалась, когда яркий свет спальни ударил по глазам. В постели Галахад буркнул что-то похожее на проклятие и перевернулся.
Она включила АвтоШеф, чтобы сварить кофе — чёрный и крепкий — и проглотила его как лекарство. Голова прояснилась, и она решила настроиться на позитив.
Она ведь пьёт настоящий кофе, да? Смесь Рорка — лучшая, что можно было найти. У неё был верный кот, который сейчас обвивал своими пухлыми лапами её ноги.
Она заказала ему завтрак, и когда поставила миску, кот набросился, будто не ел неделями.
Выпив ещё кофе, она направилась в душ.
Больше позитива — у неё был огромный душ с десятком форсунок, которые с разных сторон бодрили горячей водой.
Потом сушилка с тёплым воздухом, закручивающимся вокруг неё.
Подготовленный халат. Поскольку Рорк любил покупать ей халаты, она уже не была уверена, носила ли она этот — обернулась в мягкий, бархатистый пурпурный и отправилась изучать свой шкаф.
Позитив пошатнулся, чуть не упал с грохотом, когда она взглянула на густой лес одежды в шкафу.
Ей казалось, что вещи размножились за ночь, и она не исключала, что это дело рук Рорка.