— Но это другое. Я понимаю.
Она направилась к блинам, и тут зазвонил коммуникатор. Она подняла трубку:
— Даллас.
Диспетчер: «Даллас, лейтенант Ева, срочно на 17 Кинг-стрит. Возможное убийство, жертва — женщина. Офицеры уже на месте.»
— Принято. Свяжись с детективом Делией Пибоди. Я выдвигаюсь.
Она засунула коммуникатор в карман.
— Вот теперь ты в ловушке, да? Между сожалением о смерти, блинами, которые ты не съешь, и облегчением от ещё одной, пусть и необходимой, отсрочки бумажной работы.
Хотя она не могла заесть всё это маслом и сиропом, взяла блин, сложила и съела.
— Одним поводом для сожаления меньше.
Она схватила пиджак, накинула его, заполнила карманы ‘линком, значком и всем остальным.
— А позитив? Я уже встала и оделась. Увидимся позже в Центральном, если, конечно...
— Понял. — Он строго посмотрел на кота, встал и подошёл к Еве. — Позаботься о моей стильно одетой полицейской.
— Так и планирую. — Она провела костяшками по его щеке. — Он делает свой ход, — сказала она.
Глядя друг другу в глаза, Галахад прекратил ползти к столу и перевернулся, словно изучая потолок.
Она быстро поцеловала Рорка, и, выходя, услышала, как он говорил с котом:
— И не думай, что из-за того, что её вызвали на службу, ты получишь её часть.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Она ехала в центр в тот странный час, когда ночь встречается с днём, и ни одно из них не преобладает. Ранний час предлагал свободный поток машин, максибусы везли людей со смен, таксисты последние отголоски ночного веселья, путешественники — на утренний рейс.
Магазины и рестораны почти все закрыты, разве что изредка попадается круглосуточное кафе. Пешеходы — пара уличных ЛК, надеющихся на последний заработок перед завтраком, и пара пьяных, спотыкаясь, направляющихся к кафе.
Окна в тёмных домах временами мигали огнями, но в основном город спал. Не весь, Ева знала. Бывали кварталы, где праздник не утихал, где музыка гремела в клубах и злачных местах до рассвета.
Но на её маршруте город хранил тишину. Как затаённое дыхание — и когда оно выдохнется, жизнь начнётся вновь.
К сожалению, как коп убойного, она знала слишком хорошо — рассвет не приходит для всех.
Кинг Стрит, думала она. С деревенским налётом между Сохо и Гринвич-Виллидж. Некоторые здания построены по современным стандартам, но больше старых: кондоминиумы, частные дома (если платишь), лофты, кафе, художественные лавки, бутики.
Она оценила район как солидный, устоявшийся, тот, где любят болтать об искусстве за тухлым кофе или травяным чаем, пока кто-то читает стихи или играет на акустической гитаре.
Но люди убивают людей везде — в подземелье и на пентхаусах.
Её работа — выяснить кто, как и зачем, и она чувствовала обязанность построить дело, которое принесёт справедливость жертвам и тем, кто их оплакивает.
Она увидела пару патрульных машин, свернула за ними. Подъехала к жёлтой ленте, которая перекрывала дорогу к трёхэтажному зданию — старомодный браунстон, освещённый, словно на рождество.
— Лейтенант, — сказала женщина-офицер, кивнув. — Офицер Сирил.
— Что нашли, офицер Сирил?
— Моя напарница, офицер Стау, и я приехали на вызов примерно в 05:50. Свидетель живёт здесь — Фиона Уиттьер — выскользнула вчера ночью и возвращалась, когда увидела тело.
Ева пролезла под лентой, Сирил показал рукой:
— Свидетель — Фиона Уиттьер, нижняя квартира в подвале. Тело внизу лестницы, перед запертой дверью.
— Так и вижу. Вижу ещё и камеру на двери.
— Да, сэр; свидетель призналась, что отключила камеру около полуночи. Хотела включить обратно, когда вернётся внутрь.
— Замечательно.
— Двое офицеров уже внутри с семьёй. — Сирил повела плечом. — Мы вызвали подкрепление, потому что свидетель и её семья — мать, отец, младший брат — были в ссоре, в основном друг с другом, и, честно, сэр, почти истеричные.
— Понятно. Детектив Пибоди будет здесь скоро. Она умеет справляться с истериками. Я займусь телом. Стою наготове.
Ева достала из набора Seal‑It, обработала подошвы ботинок, руки, затем включила диктофон.
Она спустилась по бетонным ступеням к небольшой площадке перед дверью.
— Жертва — женщина, европеоидная, примерно двадцать два. Поза — правая сторона и плечо прижаты к двери подвала. Голова повернута, как будто смотрит через левое плечо. Здесь проволока.