— Спасибо. Спасибо.
— Мисс Хорнсби, какое у вас отношение к миру искусства?
Она удивлённо посмотрела на Ева.
— Странный вопрос. Я почти ничего не знаю об этом, но мой муж — ну, его семья — владеет галереей Морганстерн на Третьей авеню. Картер, мой муж, сейчас в Чикаго, смотрит работы начинающего художника.
— Мне нужно связаться с ним. Ему нужно знать… Он может поймать более ранний рейс домой.
— Он покупает картины для галереи?
— В основном, да. Я не понимаю, что вы хотите сказать.
— Детектив, сопроводите мисс Хорнсби внутрь и объясните, что важно для следствия.
— Да, сэр.
Пока Пибоди и Макнаб уводили Натали внутрь, Ева подошла к экрану.
— Вы решайте, лейтенант, — начал первый офицер. — Мы должны были ждать чего-то подобного. Она точно подходит.
Он поднял экран. Женщина подходила по описанию.
— Жертва, — сказала Ева для протокола, закрывая доступ, — женщина смешанной расы, примерно тридцати лет. Её поставили спиной к стене дома. Видимые синяки на шее указывают на удушение как причину смерти. Платье розовое, старомодное, с поясом из шарфа, который свисает по правому бедру. Глубокий V-образный вырез с белым оборчатым воротником и бантом, белые манжеты на рукавах. Под плечами — чёрный… Чёрт, что это? — шаль.
Ева провела пальцем по линии волос.
— Светло-коричневый парик приклеен у ушей, на нём — соломенная шляпа с цветами и большим пером, загнутым слева над широкими полями.
Глаза открыты и приклеены, рот тоже приклеен в лёгкой улыбке. На левой предплечье прикреплена коричневая палитра с пятнами краски, а в левой руке — семь кисточек, зафиксированных проводом и клеем. Правая рука опущена вниз с чуть согнутыми пальцами.
Она посмотрела на Рорка.
— Ты знаешь, какую картину он пытался воспроизвести?
— Да. Это автопортрет Элизабет Луизы Виже-Лебрен в соломенной шляпе.
— Кто это?
— Она. Элизабет Луиза Виже-Лебрен, XVIII век, Франция. Представь, что в мужской сфере она стала самым успешным портретистом своего времени. Судя по всему, костюм точный, как и реквизит, вплоть до цвета пятен на палитре. Но в портрете она стоит на фоне неба.
— Не сидит?
— Нет, руки правильные, но она стоит.
— Видимо, ему было трудно работать с доской, поэтому он снизил стандарты ради удобства.
Она вытащила измерительные приборы.
— Время смерти: 03:07. Офицеры?
— Кингсли и Оуэн, сэр.
— Кингсли, спроси у мисс Хорнсби, во сколько включаются её разбрызгиватели.
Ева взяла палец жертвы для отпечатков.
— Под ногтем указательного пальца что-то есть. Просто что-то.
Она аккуратно соскоблила и изучила в пробирке.
— Ткань. Тёмно-серая нить. Это ошибка. Он её допустил. После того, как приклеил и привязал руки, не заметил этого.
Закрыв глаза, она представила процесс.
— Может, он волочил её по ковру. И нить зацепилась. Пальцы приклеены так, что указательный не сгибается, но он зацепился за ковер и сорвал пару нитей.
— Ты — чудо, лейтенант. — Ева покачала головой на Рорка.
— Просто коп. Отправила в лабораторию, приоритет.
Она положила пробирку и взяла планшет.
— Жертва — Жанет Уизерс, 31 год, смешанной расы, уличное имя — Шабли. Лицензированная компаньонка. Адрес на Авеню B — большинство работает близко к дому. Не была замужем, не жила официально с кем-то. Родители живы, в Канзасе, есть брат и сестра.
Ева откинулась назад.
— Шабли приехала в большой город семь лет назад, и вот — мертва, как женщина, которая когда-то одевалась так же.
Она повернулась к Рорку.
— Как с лицом? Похожее?
— Тон кожи темнее, черты лица — вполне. Особенно рот. Вот.
Он показал на экран своего PPC.
— Форма лица, рот — да. Нос — нет, и тон кожи другой. Ему пришлось что-то менять.
— Сэр? Разбрызгиватели работают с 03:30 до 04:00.
— Хорошо. Она не мокрая, но платье, лежащее на земле — влажное. Значит, тело положили после четырёх.
Она провела рукой под телом.
— Сзади сухо, земля почти сухая. Когда был звонок 911?
— В 06:45, лейтенант.
— Значит, тело положили между 04:30 и 05:00. Тихий район будет тихим.
Макнаб выбежал в своих красно-сине-клетчатых штанах, длинный хвост красных волос развевался.
— Система безопасности отключилась в 04:36, Даллас. Было 15 минут помех. Система хорошая, но не такая, как у тебя, — сказал он Рорку.