— Первым делом сглажу.
Ева поднялась по ступеням, чтобы поговорить с подъездными. — Оставайтесь у тела. Моя партнёрша уже вызывает фургон с телом и тех, кто убирает. А мы поговорим со свидетелем и её семьёй.
День начал прогонять ночь, воздух стал мягким дымчатым серым, когда Ева поднялась к входной двери браунстона.
Она отметила хорошую систему безопасности.
Так же подумала и Пибоди. — Стоит что‑то взять из записи с камеры на дверь подвала.
— Отключил её ребёнок, когда выскользнула.
— Ну, понятно. Конечно.
Ева нажала звонок. На неё ответил постовой, которого она узнала.
— Привет, лейтенант, детектив.
— Лавалли, что здесь у нас?
— Шёл жаркий разговор. Но мой стажёр — он всего шесть недель на дежурстве — успокоил всех. У него способ, надо отдать. Плюс он чертовски симпатичный — и это помогает. Офицер Фримонт, сын Джерри Фримонта.
— Понятно. Я и Пибоди дальше справимся. Спасибо за помощь.
— Без проблем. Неплохое место, да?
Фойе впечатляло: пол из мрамора, белоснежный, как Альпы; стены в перламутрово-сером, как рубашка Рорка; трёхъярусная люстра серебряных колец.
Искусство — картины, скульптуры, фотографии, офорты.
Всё открывалось в большую кухню цвета белого и серебристого, где семья и стажёр сидели за обеденным столом.
Стажёр поднялся — симпатичный парень, тёплый оттенок кожи, тёмные глаза, две ямочки на щеках, которые казались игриво моргающими, когда он улыбался.
— Семья Уиттьер — Опал, Роджер, Фиона и Трент, — объявил офицер Лавалли, — лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Офицер Фримонт, мы свободны.
Девушка потянулась за рукою Фримонта. — Ой, но... Неужели тебе надо идти?
— Мне да. Всё будет нормально, Фиона. Ты просто расскажи лейтенанту и детективу, что случилось. Они здесь, чтобы помочь.
— Клоны-копы, — пробормотал Трент, его волосы с золотистыми прядями растрёпаны, глаза цвета кота горят любопытством. — Вот это реально эстетично.
— Отстань, Трент. — Сквозь слезы Фиона посмотрела на брата с ядовитым взглядом, которым умеют только братья и сёстры. — Прямо перед моей дверью мёртвая женщина. Как я теперь смогу там снова спать?
— Можешь поменяться комнатами со мной, когда угодно. — Он улыбнулся кошачьей улыбкой. — Ты теперь наказана на остаток своей жизни.
— Почему ты просто не отвалишь и умрёшь?
Брат воскликнул «Оооо», родители вмешались, ситуация снова накалилась.
Подняв обе руки в примиряющем жесте, Пибоди шагнула вперёд:
— Пожалуйста, все, прекратите. Это не помогает. Почему бы нам всем не сделать паузу, не вдохнуть?
Её проигнорировали напрочь, и тогда выступила Ева.
— Тихо! — голос её хлестнул, как кнут. — Все, заткнулись. Сейчас же. Или мы увезём Фиону в Центральный участок и допросим её там.
— Мам! Я не хочу —
— Тогда помолчи, — посоветовала Ева.
Фиона тут же захлопнула рот, пока брат её тихо хихикал.
— Это тебя тоже касается. Хочешь остаться — заткнись. Иначе мы свяжемся с детской службой и увезём тебя за вмешательство в полицейское расследование.
Он закатил глаза, но смолк.
— Мне не нравится, как вы разговариваете с нашими детьми, — вмешалась Опал Уиттьер.
— Тогда подумайте, что вам меньше по душе: что я держу ваших детей под контролем или мёртвая женщина прямо у вашего порога. Чем быстрее мы займёмся вторым вариантом, тем скорее вы сможете вернуться к своей семейной драме.
— Это очень трудное время, — устало проговорил Роджер Уиттьер, потирая глаза. — Всё это шокирует, и очень тяжело для нас.
— Конечно, так и есть, — Пибоди снова взяла на себя роль умиротворяющей стороны. — Нам нужно задать вопросы, и когда мы закончим, мы вас оставим в покое. Уверена, вам всем нужно время, чтобы прийти в себя.
— Вы правы, конечно. Опал… — Роджер взял жену за руку.
— Да, да, — кивнула она, и краска гнева ушла с её щёк. — У меня всё ещё голова кругом. А что если убийца всё ещё был там, когда Фиона вернулась? А если бы он проник внутрь, пока она спала одна в кровати, или…
— Этого не произошло, — отрезала Ева. — Давайте займёмся тем, что действительно произошло.
— Да, пожалуйста.
Семья сдвинулась, уселась на скамью у кухонного стола. Пибоди и Ева заняли места по краям.