— Поняла. Попросите его связаться со мной как можно скорее. Если рейс снова задержат, я бы хотела устроить интервью по линку.
— Если рейс снова задержат, он, боюсь, просто взорвётся. Он переживает из-за случившегося, из-за того, что его не было рядом. Свяжется, как только прилетит. Обещаю.
Пара часов на это, подумала она, садясь обратно. Пара — как минимум — на Янси. Ей было нужно лицо. Но она собиралась добить имя.
Линк снова подал сигнал, и на дисплее высветилось: Брендита Кляйн.
— Лейтенант Даллас. Мисс Кляйн, спасибо, что перезвонили.
— Никаких проблем, раз уж я сижу за столиком под открытым небом в Барселоне с бокалом отличного вина.
Крепкая на вид женщина с взлохмаченными светлыми волосами и огромными солнцезащитными очками подняла бокал красного.
— Но боюсь, не знаю, чем могу быть вам полезна.
— Один художник, которого вы отклонили, — начала Ева. — Белый мужчина, двадцати пяти — тридцати лет.
Брендита чуть сдвинула очки, обнажив светло-зелёные глаза, в которых плясало насмешливое любопытство.
— Моя дорогая лейтенант, можете себе представить, сколько таких я за свою галерейную карьеру повидала?
— Длинные каштановые волосы, тёмно-синие глаза. Последний год или два. Ужасный характер.
— Так у многих, знаете ли.
— Рост около пяти восьми, вероятно, хорошо одет. Пишет портреты — по отзывам, довольно посредственные. Утверждает, что у него была успешная выставка за городом.
— Так, так… — Она задумалась, пригубила вино. — Кажется, вспоминаю.
— Мисс Кляйн, мы считаем, что этот человек убил троих. Любая деталь может помочь остановить его.
— Ну, раз без давления, — пробормотала Брендита и откинула с лица волосы. — Я понимаю, Ева, но… Моя жена напоминает мне, что я жаловалась на кого-то вроде него. Но я никак не могу вспомнить его лицо. Молодой, да, и настолько же невыразительный, как и его работы.
— Он оставлял имя? Контакт? Визитку?
— Нет-нет, почти уверена, что нет. Всё, что у меня есть — это смутные обрывки.
— Подойдёт.
— Деньги семейные — уж точно не сам заработал. Высокомерный, с раздутым эго — до крайности. Внутри — злость, хоть и старался не слишком её показывать. Была в нём… пустота, как и в его картинах.
Она снова покачала головой.
— Простите, мозги у меня в отпуске, да и было это, кажется, несколько месяцев назад. Если это вообще был он. Единственное, что вспоминается — он хвастался этой выставкой… и…
— Что-то ещё?
— Да, точно… — Она снова взглянула в сторону. — Точно. Жена подсказывает — я тогда назвала его маменькиным сынком.
— Почему?
— Сейчас… припоминаю. Кажется, он заявил, что его мать могла бы купить всю галерею и всё, что в ней есть — и сделал эффектный выход.
Ева записала: маменькин сынок — и выделила.
— Хотела бы я помнить больше. Но не могу ни лицо, ни картины припомнить.
Ева попыталась вытянуть ещё что-нибудь, но Брендита явно говорила правду — всё, что могла, уже сказала.
После разговора Ева посмотрела на свои записи. Постучала пальцем по «маменькин сынок».
— Очередная деталь, — пробормотала она. — И она встанет на своё место.
Но сейчас она переключила внимание и вернулась к результатам по поиску транспорта.
— Господи, люди, у вас же метро, автобусы, такси, в конце концов… — Она отмахнулась от раздражения и углубилась в список.
У некоторых бизнесов — целые автопарки, у других — всего пара машин. Отмахнуться от них она не могла. Среди частных лиц диапазон — от двух до десятка машин, но чаще — две-три.
Она встала, начала шагать по комнате.
— Он не работает. Никакой работы. Он — художник, живущий за чужой счёт. Семейные деньги — это звучит логично. Мамины деньги. А он — избалованный сынок. Так зачем ему фургон или грузовой АТ? Он молод, холост — должен быть холост. Он, в своём представлении, чертовски важная персона.
Ей отчаянно хотелось на пятнадцать минут вытянуть ноги, закрыть глаза и просто подумать. Но время — и пустая рамка из её сна — гнали её вперёд.
— Компьютер, отфильтровать результаты: фургоны, минивэны, грузовые АТ, приобретённые за последние два года.
Принято. Идёт обработка…
— Скорее всего, срок меньше, — пробормотала она. — Но сужать слишком рано. Он продумал всё заранее, всё до мелочей. Хоть какое-то исследование он должен был провести — по одежде, реквизиту. Обязан был.
Она снова села, подумала над тем, не врезать ли кулаком по корпусу терминала.