— Я же предупреждал тебя насчёт него.
— Да, но я мягкотел. Он пришёл снова, что подтверждает твою точку зрения, Картер. Мы оба были на месте, так что ты взглянул сам. Точно не помню, что именно ты сказал, кроме «нет». Это было несколько месяцев назад. Может, почти год назад.
— Но потом ты сказал, что что-то в нём было жутковатое.
— Этот парень! Да, помню. Он просто вызывал у меня неприятное чувство. Но меня бы это не остановило, если бы работа меня устроила. Но не устроила. Я и работу не помню.
— А художника ты помнишь?
— Да. Ну, примерно. Я бы не сказал, что у меня чёткий образ, но думаю, я бы узнал его, если бы показали.
— Мы над этим работаем. Ты не против поработать с полицейским художником?
— Он оставил мёртвую женщину прямо у моего порога. Делайте, что хотите. Может, я сам смогу его зарисовать. Не уверен, но попробую. Трэв, может, ты посидишь с нами? Может, ты что-то вспомнишь, чего я не помню.
— Конечно могу.
— Сейчас принесу вам что-нибудь.
Пибоди встала и поспешила выйти.
— Думаю, он был чуть ниже меня, — сказал Трэвис. — Я пять футов десять. Он был ниже тебя, Картер, я почти уверен.
— Я ровно шесть футов. Да, думаю, так и есть. Помогает?
— Любая помощь — кстати.
Пибоди принесла блокнот и карандаш. — Был в моём столе.
Картер пролистал страницы, остановился на зарисовке водного объекта Пибоди. — Неплохо. И ещё одна — это, кажется, набросок заднего сада.
— Спасибо. Не волнуйтесь, я не привезу их в вашу галерею.
— Нэт бы с ума сошла от такого сада.
Он повернулся к чистой странице.
— Ладно, начну с того, что помню. Волосы в пучке, верно, Трэвис?
— Думаю, это было в первый раз. Не уверен насчёт второго.
— Я почти уверен. Волосы не падали на лицо. Форма лица... я просто сделаю овал, потому что толком не вижу. Чисто выбрит. Без бороды и усов. Глаза... не уверен насчёт цвета, но помню форму. Было что-то необычное, как ты и говорил. Глубоко посажены, тяжёлые веки. Гладкие, без морщин. Молодой. Избалованный? Почему мне так кажется? Не знаю.
— Брови... да, да. Я их вижу. Темнее волос, наверное. Вот так изогнуты. Да, кажется, так. Морщины не так, а вот вот эта — между бровями — эта, которая «чёрт с этим». Извините.
Он остановился на минуту.
— Думаю об этом так: эта морщина появляется, когда часто хмуришься, потому что «чёрт с этим, я хочу, как мне надо».
Он повернул рисунок.
— Видишь, Трэвис?
— Да. Хотел бы помнить лучше, но думаю, ты попал в глаза.
— Лейтенант?
Она посмотрела — это был Янси.
— Извините на минутку. Продолжайте.
— Извините за прерывание. Со смекалкой? Она старалась. Я применил все свои приёмы, и она старалась. Что у меня получилось? Максимум пятьдесят на пятьдесят.
Он вынул набросок.
— Глаза.
— Да, с этим она была увереннее. А с волосами... она путалась, сомневалась почти во всём, кроме цвета кожи и примерного возраста. Чисто выбрит и, по её мнению, худощав.
— Совпадает со мной.
Ева вернулась к столу. — Мистер Моргенштерн.
— Картер. Ваш муж — начальник моей жены. Я не уверен насчёт носа, но думаю...
— Картер, это детектив Янси. Он полицейский художник — лучший у нас. Свидетель, с которым он работал сегодня, плохо помнил подозреваемого. Но вот что у него получилось.
Она протянула Картеру набросок.
— Глаза — стопроцентное попадание. Но между бровями есть морщина, и они темнее — я так думаю — и изогнуты больше. И, думаю, если я не ошибаюсь...
— Чёрт. Думаю, лицо более овальное — это первая мысль, и она верна. Более овальное, немного худощавое, но овальное, с мягким подбородком.
Она взглянула на Еву, а Янси сел.
— Вот так?
Он подкорректировал набросок.
— Да, думаю... чуть стройнее. Знаю, как звучит, но скажу. У него был голодный взгляд, совсем не связанный с едой. Волосы были подняты, в пучок, а не распущены, когда я видел его. Мы видели его.
— Ладно, начнём с чистого листа.
— Я оставлю вас работать. Спасибо, Картер, это очень помогает. Спасибо, мистер Барри, за помощь.
— Ужасно, — сказал Трэвис. — Мороз по коже.
— Это сработает, — сказала Ева Пибоди, когда они уходили. — Между тем, что Янси получил от другого свидетеля, и тем, что они здесь соберут, сработает.