Часов в девять она спустилась к телефону-автомату в соседнем доме и позвонила Светлане, чтобы поздравить ее с наступающим Новым годом. Выяснилось, что все Светины планы встречать праздник в семейном кругу по каким-то причинам нарушились, потому Светлана с удовольствием приняла Танино приглашение.
Через час Света с дочкой, ровесницей Даши, вошла в маленькую уютную Танину квартиру.
Поздравления, приветствия, подарки... Потом гости вошли в комнату и порадовались огромной пушистой елке. Девчонки были друг с другом знакомы, поэтому сразу занялись своими игрушками и беседами. Светина Славка была ярче и чуть выше Даши. Темные непослушные вихры короткой стрижки и темно-зеленые глаза резко контрастировали с льняными волосенками Даши. По характеру Славка была заводилой и уже с детства оторвой. Давить на нее было бесполезно, она все равно делала только то, что хотела сама. Впрочем, Даше это не мешало. Славка тут же стала расспрашивать Дашу о классе, девчонках и, разумеется, мальчишках, которым в своем классе она не давала спуску. Девчонки увлеченно болтали о своем, пока мамы весело накрывали на стол, который украсился домашними заготовками "от Светланы" и ее же праздничным пирогом с фруктами.
- Настоящая фруктовая поляна! - восхитилась Таня. - А я так и не научилась готовить сладкое.
- Научишься еще, вся жизнь впереди, - пошутила Света.
После торжественной встречи Нового года все по очереди фотографировали всех, потом попрыгали немного под веселые песенки Голубого огонька, а потом, когда мамы уложили спать уставших девчонок на широкую, "кинг сайз" кровать Тани и Даши, составленную из двух кушеток и накрытую огромным румынским тонким ковром с ангелочками, выключили свет и закрылись на шестиметровой кухне под желтым абажуром, началось настоящее веселье. Девушки вспоминали сотрудников, рассказывали о личной жизни, об удачах и неудачах, подъемах и спадах, обхихикивая свои очередные промахи и нереально красивую будущую жизнь где-то в нереальной красоте и с нереальными "принцами".
Между делом Света спросила:
- А что у вас там произошло во время последней ревизионной поездки по хозяйствам?
- Это когда мы вернулись под утро?
- Ну да. Вы тогда всех здорово напугали.
- Так мы же писали отчеты. Вы что, не читали?
- Да тут какая-то петрушка вышла: Петин отчет ничего не объяснял, а этот тупица водитель вообще ничего не мог написать.
- А мой отчет? Я там такую поэму выдала на трех листах, все очень подробно расписала.
- А вот твоей "поэмы" никто и не видел.
- Ты шутишь? Я ж ее начальнику отдала.
- Ага, а через час ее уже никто не видел.
- Чудно. Может, шеф передал "по назначению"?
- Может, и передал, только мимо нашего носа. А Петька, партизан, не колется.
- Да у вас там все партизаны. А ты не партизанка? - усмехнулась Таня.
- Обычно мы делимся информацией, - проигнорировала Света Танин вопрос,- а тут, гад, не колется никак.
- Да уж, - усмехнулась Татьяна, - еще бы, он там обделался по полной! Представляешь, даже Сайренс перед отъездом заявил, что я там была "единственным мужчиной".
- Да? А мне казалось, что они там за тобой как стая кобелей в собачьей свадьбе бегали.
- Ха! Чуть не передрались! - рассмеялась Таня. - Ты помнишь, как на общей сходке в гостинице "на краю вселенной" Карлуша весь вечер орал: "Клуч!" Это ему Нинка перевела слово на русский, и он доставал меня весь вечер, требуя, чтобы я дала ему ключ от своего номера!.. - заливалась Таня.
- Ну и что, дала? - напряженным голосом, но все еще улыбаясь, спросила Света.
- Как бы не так! - веселилась Таня. - А этот, молодой придурок с ирландской челюстью и вечной жвачкой табака во рту - тоже мне, фраер! - стучал полночи по трубе, требуя, чтобы я спустилась к нему в номер! - хохотала Таня, - хорошо хоть, "этажерка" погнала Карлушу спать, а жвачный "ирландец" сам угомонился.
- А ты знаешь, что они на тебя поспорили? - подколола Таню подруга.
- Кто с кем? И на что?
- Да эти ублюдки. На десятку каждый, что переспит с тобой.
- Ха! В таком случае оба проиграли! А ты откуда знаешь?
- Да мне Сайренс сказал тогда же вечером.
- Я так понимаю, что он-то двадцатник и выиграл? Молодец, так им дуракам и надо!
- И тебя не волнует, что на тебя спорили?
- Почему это должно меня волновать? Они же остались в дураках, а не я. А Сайренс молодец, вовремя подсуетился.
- Да-да, подсуетился... Он подсуетился всем рассказать, что ты в разводе с мужем, что поляна, так сказать, пустая... Ты бы меньше о себе болтала, да еще иностранцам...
- Ну и что? Я ведь не тайны страны выбалтываю. Мы с Сайренсом о жизни говорили. Он, между прочим, рассказал мне о том, как сына взял из приюта, рассказал мальчику, что тот особенный, избранный, так парень от своей избранности решил стать священником. То-то папа "порадовался"! Знаешь, что Сайренс в Первую Мировую был военным летчиком, с япошками воевал, в плен попал. Боевой наш Сайренс... И парня хотел обучить летать, сделать таким же бесстрашным, как сам. А парень в попы подался. Тоже нужное дело, но Сайренсу какое огорчение. Хорошо хоть, что внук весь в него, такой же рыжий, круглоголовый и отчаяный малец, как дед.
- Да, мне Сайренс рассказывал...
- Вот видишь, они тоже с нами делятся о своих проблемах. Что тут такого?
- О личной жизни болтать меньше и хвостом крутить меньше... Татка, я же о тебе беспокоюсь.
- А что мне? В загранку не выпустят, что ли? Так я туда и не рвусь. А "политику партии и правительства" отстаиваю. Ко мне в машине твой любимый Макс пристал, дескать, какого вы черта, русские, в Афганистан полезли. Я ему и говорю: "Не вошли бы мы, вошли бы американцы. Зачем нам база под боком? И вам, между прочим". Знаешь, что он мне ответил? Что им в Европе один фиг, что мы, что америкосы, все одно агрессоры. Это у них такой Европейский менталитет с…ный, им бы всех нас собрать и сжечь, им главное, чтобы их пупок жирным был и губы в говнистых сложных соусах. Он в ресторане так расписывал, какой соус требуется к нашей курице, что меня прямо выворачивать стало. Гурман, блин, выискался. А что Россия эту зажравшуюся Европу не раз от войн и истреблений спасала, это они уже не помнят... - Таня разволновалась, обиженно добавила - Не люблю я европейцев, мне простые незамысловатые американцы ближе и понятнее, хотя и те хитруны...
Светлана молча внимательно выслушала длинную тираду и, не продолжая затронутую тему, вернула Таню к разговору о последней командировке:
- Танюш, не горячись. Вернемся к веселенькому. Что там все же у вас произошло после того, как мы по республике разъехались?
- Интересуешься, да? - подозрительно хмыкнула Таня. - Да произошло много чего. Та поездка с самого начала не задалась. Сначала, до встречи с вашими экипажами, мы после дождя поперли по грунтовке в хозяйство. Все бы ничего, но на нашем раздолбанном "джипе" наш сопливый водила-м…дила поехал по краю пропасти. Ты видела, какие там пропасти? Я такие только на Кавказе видела. Там еще карьеры, известняк, кажется, добывают... Ну вот... Едем мы по краю пропасти, и машина вдруг попадает на глинистый участок. Колеса забуксовали, а машину так тихо повело в пропасть. В "джипе" всего две двери, одна - в пропасть, другая со стороны водилы. Но вылезать опасно, все равно не успеют. Рядом с водителем представитель хозяйства сидит, короткую, зараза, дорогу показывает. Я позади между Петюнчиком и Сайренсом. Петюнчик от страха прилип к месту, мы с Сайренсом молчим, только вцепились в поручень переднего сидения. У меня руки потом отнимались, так я вцепилась... Молчим, на дорогу смотрим, вправо боимся посмотреть. Ну, водила справился, вырвал машину с этого страшного участка и остановился продышаться. Мы из машины вывалились, я шага три сделала по траве, и у меня ноги подкосились. Я села боком. Чувствую, ноги отнимаются. Стала руками по ногам гладить - ни рук, ни ног не чувствую... Так только, вожу руками от плеча. Потом ноги протянула, стала чувствовать, что по ногам иголки побежали, а руки ломить стало от боли... прямо выворачивать... Сайренс подошел, посмотрел, присел на корточки, стал ноги мне растирать, прямо через джинсы, и говорит: