Третий удар для тяжеленого манекена со смещением центра тяжести ближе к полу стал критическим — он упал.
— Так-то, — залихватски сказал я. Потом оценил свой результат, вспомнил недавний разговор с Ножом, прикинул жизнь на ближайший месяц и решил, что так или иначе мне быть битому. Либо ко мне подошлют коллекторов, которые вдвоем-втроем намнут мне ребра — и хорошо, если не сломают их — либо мне придётся ими рискнуть на ринге. Нет, конечно, вполне может быть и так, что я ошибаюсь, накручиваю и есть другой выход. В конце концов, настоящий Кудо как-то планировал решить финансовые проблемы к осени. То есть, за неполных два месяца, учитывая, что сейчас начало июня. — Ладно, рискну.
Глава 12
ГЛАВА 12
Недалеко от остановки общественного транспорта остановился здоровенный джип с напрочь тонированными стеклами. На передней пассажирской двери пустилось стекло и показалось лицо знакомого не то коллектора, не то якудзы.
— Кудо! — крикнул он. — Иди сюда!
«А мог бы и повежливее. Ничего, сочтёмся», — с недовольством подумал я, поднимаясь с лавочки и ровным шагом, не быстрым и не медленным, направился к новому знакомому. Или старому. Тут чёрт голову сломит в этих определениях. — Привет.
— Не думал, что согласишься. Да ещё и так быстро, — сказал мне Нож.
— Сам не думал. Но мне нужно точно знать, что за бой мне спишут долг этих двух недель и не будет процентов.
— Даю слово, — заявил тот. — Моё весит много в нашем обществе.
Получив пощёчину в виде снятия половины зарплаты в качестве штрафов и увидев, что представляет мой удар, я решил рискнуть и побывать на подпольных боях. Слишком глубоко я увяз в проблемах чёртова Кудо, чтобы просто так сидеть и ждать, что всё само разрешится. Отдубасив как следует манекен, я достал телефон, набрал номер коллектора и сообщил о своём согласии как следует подраться. Когда он сказал, что на арену необходимо выйти уже сегодня вечером ближе к ночи, то я не особо-то и удивился.
— Отлично. Тогда поехали, — сделал я вид, что его фраза меня полностью устроила и обрадовала.
— Забирайся назад, — мотнул он головой.
На заднем сиденье нашёлся ещё один японец. Молодой, с виду мой ровесник, плюс-минус, худощавый, с прилизанными и зачёсанными назад длинными волосами, с худым лицом, которое, кажется, имело следы макияжа. Он посмотрел на меня без особого интереса и отвернулся к окну.
«Педик», — вынес я для себя вердикт в его адрес.
По вечернему Токио в час пик, когда домой возвращаются процентов девяносто клерков, имеющих автомобиль, мы до места катили около двух часов.
Я ждал, что меня привезут или на какой-то заброшенный завод-фабрику-цех, или в подвал респектабельного отеля, либо ресторана для своих. Насмотрелся, понимаешь, киношек в прошлой жизни. В реальности меня привезли в большое здание спорткомплекса. Скорее всего, не простого, но всё же не на завод или отель.
— Тебе нужно просто продержаться пять раундов. Твой противник не профессиональный боец, но знает и умеет бить чужие лица и не дать разбить своё. Запреты на удары стандартные: нельзя пинать в пах, нельзя рвать рот, выдавливать глаза и бить в них пальцем. Это всё. Так как зрители хотят красок, то приготовься, что твоей кровью будет залита вся площадка. Лицо тебе точно он измочалит, — давал мне напутствия перед боем Нож.
— А мне-то хоть можно бить его в ответ? — мрачно поинтересовался я. После такого рассказа желание биться пропало напрочь. Но было уже поздно. Попала мышка в колесо — пищи, но беги.
— Даже нужно, — кивнул он. — Пять раундов, Кудо. Тебе нужно их простоять, чтобы получить списание просроченного платежа.
— А если он меня сразу вырубит?
— Не будет такого, — собеседник отрицательно мотнул головой. — Здесь люди пришли смотреть как двое бойцов месят друг друга. Чаще всего одного из них, потому и набираем таких, вроде тебя. Особенно обожают женщины. Любовницы, жёны и дочери. Их заводит смотреть на кровь и боль в мужской драке.
— Ясно, — вздохнул я. — Когда мне выходить?
— В одиннадцать.
К бою меня подготовили профессионально. Мне вручили свеженькую (ещё была полиэтилене) капу в рот, «ракушку» в штаны и перчатки с обрезанными пальцами. У последних не было никаких усилений в виде пластика или металла. Только двойной или тройной слой ткани на костяшках. На фига? Я не понял, а окружающие не стали объяснять.
Против меня вышел молодой японец лет двадцати семи или восьми. В больших синих боксерских трусах, без обуви, торс голый, как у меня. На руках у него имелись точно такие же перчатки, какие выдали мне. Только синего цвета — в тон трусам.