Как только я оказался в своём углу на меня напала непонятная волна отрешения. Голос распорядителя боев шумел где-то на дальнем фоне. Я его слышал, но не разбирал ни словечка. А вот зрение и реакция с дыханием вышли на другой, более высокий уровень. Как прикипел взглядом к синетрусому, так и не сводил его с противника. Чётко видел его зрачки, как они то расширялись, то сужались. Как трепетали крылья носа, как появлялись едва заметные капли пота на лбу и на верхней губе. Как он едва заметно двигал плечами и шевелил пальцами в перчатках.
— Что застыл? Вперёд иди! — вырвал меня из непонятного состояния голос Ножа. — Давай же, не спи!
Одновременно с его словами мой соперник сделал первый шаг вперёд.
В центре мы встретились. Чуть впереди и справа от меня встал рефери.
— Драться готовы? — он бегло взглянул на «синего» и сосредоточил взгляд на мне.
— Да, — сказал я и невольно поразился как хрипло прозвучал мой голос.
— Отлично. Правила тут простые. Не бьём в пах и горло, не ломаем шею, не выдавливаем глаза. Понял?
— Да, — всё также прохрипел я. Адреналин, что ли, так сказывается?
— Тогда-а… Бой! — заорал он и резво отскочил в сторону.
Через секунду мне в лицо прилетел ослепляющий удар чужого кулака. Самое главное, я успел заметить движение руки, поворот тела и даже изменение размера зрачка синетрусого, но не поверил, что меня сейчас начнут бить, хотя в мордобитии я совсем уж зеленым новичком не был. Дальше сработали рефлексы: я быстро отступил, прикрылся руками, чуть согнулся, чтобы локти закрывали подреберье и хоть как-то бока.
Где-то за ареной раздались несколько мужских подбадривающих криков и пара женских взвизгиваний.
По рукам дважды в стремительном темпе прошлись кулаки соперника, потом на левый бок обрушился мощный удар, пробивший мою дилетантскую защиту. Внутренности пробило словно шилом, на секунду перехватило дыхание. Но к этому моменту вернулось зрение, отказавшее на мгновение после первой оплеухи. И как только в поле зрения появился противник, я по-простому выбросил вперед правую руку в прямом ударе.
«Вот тебе!..» — радостно подумал я, когда зацепил его по голове где-то чуть выше уха. Бил бы боковым, то был бы шанс оглушить или даже свалить, а так я его только слегка заставил покачнуться и отскочить назад. На раже бросился вперёд и…
Пинок в бедро показался сродни удару мощным электрическим шокером. Сначала была острая боль, потом онемение и левая нога подогнулась, почти отказавшись служить. Противник подшагнул ещё ближе, чтобы воспользоваться моментом, выстрелил правой рукой, целясь мне в скулу. Я дёрнул головой назад и кое-как удержался на правой ноге, слегка развернул корпус и отправил правый кулак в чужое лицо. Наши удары практически совпали. Я после чужого всё-таки оказался на полу, а японец получил нехилую зуботычину в нос.
И тут задребезжал звонок, сообщающий об окончании первого раунда.
«Так быстро? Уже три минут прошли?» — пронеслась мысль в голове. Для меня время сжалось настолько, что по ощущениям прошла минута или близко к этому. Или после первого удара я пробыл в состоянии грогги куда дольше, чем самому показалось.
Стоило мне дойти до своего угла и плюхнуться на заботливо подставленную кем-то табуретку, как рядом по ту сторону канатов раздался довольный голос Орочи:
— Неплохо, я бы даже сказал, что замечательно. Удар держишь, сам бьёшь в ответ, с ног не падаешь… Хех, ну, почти.
Мне в это время кто-то протирал лицо влажным полотенцем и мял плечи.
— Премия за это будет? — поинтересовался я у него.
— Разбежался. У нас договор на конкретных условиях, Кудо, — в голосе Ножа лязгнули слабоуловимые стальные нотки.
— Понял, понял, — буркнул я в ответ. — А если я его свалю?
— Свалишь — поговорим. Но тебе ещё четыре раунда самому бы простоять.
Передышка быстро закончилась. После очередного немелодичного позвякивания я поплёлся в центр, где на меня налетел мой соперник. Удар, удар, пинок, удар и новый пинок! Я вертелся под градом затрещин, как только что выловленный в речке, тут же выпотрошенный и брошенный на раскалённую сковороду карась. Один из пинков противника пришёлся в пах. «Ракушка» худо-бедно спасла, но всё равно болью меня прострелило зверской. А когда я взглянул в глаза сопернику, то увидел там удовлетворение и досаду.
«Специально бил!» — стало сразу мне всё понятно. Так и хотелось дать сдачи, но не мог. Тут бы самому как-то устоять на ногах, как правильно заметил Орочи.
Наконец, прозвучал долгожданный сигнал завершения раунда.
Нож был вновь тут как тут.