«Вот оно что! Пухляш стесняется подойти к девушкам, но очень хочет получить от них кое-что», — усмехнулся я про себя, догадавшись о подоплёке приглашения на реслинг. — Конечно. Только покажи, куда идти.
Для автографов здесь имелись специальные красочные глянцевые флаеры. Мичи дал мне сразу несколько. А ведь они не бесплатные были.
— Только нужно поторопиться. Они недолго будут со зрителями, — сообщил он мне.
— Прорвёмся, — успокоил я его.
К девушкам уже собралась внушительная толпа из сотен страждущих. Все желали получить заветную закорючку на небольшой листок с фотографией драчуньи. Мне пришлось как следует поработать, чтобы протиснуться в голову очереди.
— Простите… пропустите… служебная необходимость… я тут уже был… я важнее тебя… а в нос?.. куда прёшь?.. вас тут не стояло… вы что-то уронили, посмотрите вниз…
С такими фразами я быстро протолкался вперёд и оказался рядом с Канарейкой.
— Красавица, прошу, — широко улыбнулся я ей и протянул флаер. Когда она черкнула жёлтым маркером на листочке, то добавил. — А можно ваш телефончик? На память?
Та усмехнулась, вновь взяла листок в руки и что-то там черкнула. Когда я получил его обратно, то увидел, что она провела черту под цифрами телефона организации на оборотной стороне, где имелась краткая информация про местную ассоциацию реслинга.
— Я позвоню! — весело ответил я ей. — Жди и не унывай!
Провернув тот же маневр, я заполучил автограф ещё двух девушек, которые сражались сегодня. Всех победительниц.
Нагловато, конечно, вышло. Но я старался ради Мичи, не для себя. А это какое-никакое, а оправдание и индульгенция.
Вернувшись к приятелю, я вручил ему три флаера, которые он мне дал.
— Держи и не теряй.
— Кудо… ты!.. — у него от эмоций даже дыхание перехватило. — Я буду должен… всё, что попросишь!
— Брось, мы же друзья.
Несмотря на моё отношение к реслингу поход на женские бои неплохо поднял моё настроение. Наверное, почаще нужно выбираться из дома на подобные мероприятия.
— Только где бы денег на это найти? — вздохнул я в ответ на эти мысли.
— Вы что-то сказали? — посмотрела на меня немолодая японка, к которой я был прижат в автобусе.
— Что? А, нет-нет, это не вам.
Помня, что дома нет ни крошки еды, я перед возвращением заглянул в магазин. Перед ним на своём привычном месте сидела попрошайка. В глаза бросился её изменившийся вид. Женщина выглядела тяжело больной и истощённой. По сравнению с первым разом, когда я её увидел, она постарела лет на двадцать. Рядом с ней стояли три бутылочки с саке. Точнее из-под саке, так как были уже пустые. От самой японки шёл ядрёный духан свежего алкоголя. И при этом ни крошки от еды. Никакого намёка на то, что женщина просто закусывает выпивку, не то что вообще ест.
Глядя на неё, я испытал чувство жалости и брезгливости. Зачем она это делает? Да ещё в такой стране. За всю свою жизнь в Японии эта тётка единственная, которая подпадает в моём понимании под эпитет алкашки и бомжихи. При этом она всегда чистая, не валяется. Даже, можно сказать, что ухоженная. Вспомнился наш разговор с Кей, когда та предположила, что старушка может быть тоже ёкаем. Но глядя на неё сейчас у меня в голове не укладывалось такое: пьяница и мистическое существо.
— Вы хотя бы ели? — остановился я напротив неё.
— А никто не предлагает, — ответила на удивление ясным голосом.
«Она пьёт вообще? Или это уже последняя стадия алкоголизма, когда разум не пьянеет, но алкоголь продолжает отравлять организм?» — пронеслось у меня в голове. А затем я протянул ей пакет со своими покупками. — Вот, я предлагаю, держите. Просто поешьте и, хотя бы на сегодня воздержитесь от выпивки.
Та привстала со своего стульчика, ловко перехватила пакет, заглянула в него, хмыкнула и вновь взглянула на меня:
— Очень хорошо. Последнее отдаешь?
Я уже успел пожалеть о собственном порыве. Ей хватило бы, наверное, хлеба с сыром и сосисок. Макароны с маслом и мука точно были лишним. Но отматывать назад своё решение не стал. Сделал, значит, сделал.
— Не важно. У меня есть дома ещё, — уверенно соврал я.
И вдруг что-то случилось. Я не могу описать это ощущение. Будто в лицо и в грудь ударил невидимый поток воздуха и впитался в меня.
Пока я приходил в себя, не зная, что это было со мной, японка достала пачку с сосисками, ловко вскрыла её длинным острым ногтем, потом тем же способом содрала обертку с сосиски и откусила сразу половину. За читанные секунды она её съела.
— Добр… — сказал было я, собираясь попрощаться и оставить женщину одну, чтобы отправиться домой. Но был прерван самым неожиданным образом.