– Сам ты мутант… – надулась немка.
– А что? – ухмыльнулся я. – Неплохая теория, вообще-то…
– Плохая!
– …хотя и совершенно бредовая, потому как от радиации обычно дохнут, а не покрываются щупальцами… А что, неприятно думать, что ты не уникальна, а ущербна?
– Пошёл на фиг!!!
– Скучаем? – неожиданно выросла за нашими спинами Мисато. – Непорядок. Ну-ка марш таскать вещи, бездельники! А я пока что отдохну…
Ну, делать нечего – болтать закончили, к работе вернулись… Пока пыхтели и таскали коробки даже болтать прекратили, хотя на сегодняшний вечер это было моё единственное полноценное развлечение. Ну, я, конечно, не о перемещении грузов, а о доведения Лэнгли до белого каления…
Рано или поздно такие безобидные подколки должны перейти из значений количественного в значение качественное, и Аска должна будет элементарно «перегореть». Возможно, это поможет преодолеть более мощные её мозговые завихрения…
– …Эй, ты куда это ставишь? Оставь место – мне же ещё где-то нужно спать!
– А, ну да, точно… Кстати, хорошо, что напомнила – тебе же ещё надо будет взять матрас, подушку и одеяло…
– А моя кровать-то вообще где? – поинтересовалась немка. – Я хочу посмотреть, что она из себя представляет.
– Агхм… – озадаченно почесал я затылок. – Как бы тебе сказать, Лэнгли… А нету нигде твоей кровати. У нас вообще в доме ни одной кровати нет.
– Не поняла? – нахмурилась Аска. – А как же вы тогда спите-то?!
– На полу, – признался совершенно честно.
– НА ПОЛУ?! Да вы с ума сошли!
– Вообще-то в Японии издревле принято спать на полу, – вставила реплику, появившаяся на пороге комнаты Мисато. – И, между прочим, это очень полезно для осанки и фигуры.
– Но ведь на дворе уже давно XXI век! – искренне возмутилась Лэнгли. – А это же просто средневековье какое-то!
– Средневековье – не средневековье, но кровати-то нет и достать её в… – майор бросила взгляд на циферблат массивных электронных часов на левом запястье. – …одиннадцать часов ночи никак невозможно.
– А как же круглосуточные магазины?
– А у вас в Штатах мебель круглые сутки продают? – развеселилась Кацураги. – Кому это, интересно мне знать, может понадобиться, например, в три часа ночи, ну та же кровать…
– Тому, кто хочет спать, но кому не на чём, – ехидным тоном подсказал я.
– Но я же не могу спать на полу! – в отчаянье воскликнула немка.
– Почему? – в два голоса с командиром поинтересовались мы.
– Это жёстко, это неудобно, от этого будет болеть спина и шея, и… и…
– …и ты к такому просто не привыкла, – опять подсказал я.
– Да, – с грустью в голосе согласилась Лэнгли. – Ну, и что же мне теперь делать?
Паникующая Аска являла собой зрелище одновременно потешное и крайне жалостливое.
– Ну, вещи ты сегодня уже всё равно не разберёшь, так что ложись спать, – посоветовала Мисато. – Сегодня – на диване. Завтра что-нибудь придумаем. И вообще, объявляю отбой – мы сегодня все устали, так что нужно хорошенько выспаться и отдохнуть.
– Mein Gott, – трагическим голосом произнесла Лэнгли. – Я даже и не думала, что мне придётся жить в столь тяжёлых условиях…
Неподдельная искренность, прозвучавшая в голосе немки, заставила нас с командиром просто-таки покатиться со смеху.
Следующее утро обещало быть для меня исключительно приятным и благостным, ибо являлось утром воскресенья…
Но к величайшему сожалению младший лейтенант Лэнгли ничего об этих обещаниях не знала, так что меня разбудил какой-то рёв. Точнее, этот рёв плавно перетёк из моего сна, где я сидел в окопе, а надо мной с рёвом проносились немецкие штурмовики…
Ещё не до конца проснувшись и не осознавая, что вообще происходит, я начал беспорядочно перекатываться по матрасу, нащупывая рукоять пистолета и готовясь сбить из «глока» этот надоедливый «хеншель»,[4] намеревающийся выковырять меня из столь уютного окопа…
Правда, спустя пару минут я смог привести мозг в более-менее работоспособное состояние и понять, что я не в окопе, а у себя дома, и источником шума является вовсе не обнаглевший вражеский самолёт, а нечто, идентифицируемое как пылесос. Что-что, а на бытовой технике мой командир сэкономила (впрочем, как и вообще на многом), обзаведясь всяческим старьём, которое шумело так, что, наверное, и в России было слышно… Хотя, честно говоря, это было только по моим меркам старьё – в тутошнем мире такие девайсы считались вполне себе годными образцами прогресса.
Посмотрел на часы… Мать моя женщина, отец мой прокурор! Восемь утра! Для воскресенья – рань просто несусветная! Ну, и какая же сволочь нарушила сегодня мой покой и отдохновение, я вас спрашиваю?