— Немецкая, еще с войны. Долго же лежали эти патроны. — Он посмотрел на Ярду.
— Уверен, что лаборатория подтвердит их идентичность пуле, найденной в саду Урбанека, — произнес Маришка. Он отодвинул винтовку с патронами на край стола, чтобы освободить место для содержимого корзины Хохолача.
Сверху в ней лежали отличные грибы, среди которых выделялись красавцы подосиновики. Под грибами оказалась банка из оцинкованной жести, почерневшая от времени. По краям крышки была видна пайка.
— Откройте, — разрешил прокурор.
Свободник из автомастерской быстро вскрыл банку.
В ней лежали различные драгоценности, несколько пачек иностранных денег и чековая книжка. Здесь были доллары, швейцарские франки и еще какие-то банкноты. Куча драгоценностей представляла собой целое состояние — перстни и кольца, сверкавшие различной величины бриллиантами, рубинами, другими камнями, колье с подвесками, серьги, цепочки… Рядом с явно старыми украшениями лежали вещи довольно новые. Гавран перелистал чековую книжку и сосчитал деньги в иностранной валюте.
— И сколько получилось? — поинтересовался прокурор.
— Точную сумму сказать вам не могу, так как не знаю современного курса, к тому же некоторые банкноты уже вышли из обращения. Но, думаю, этого было бы достаточно на хорошую виллу в Швейцарии, шикарный автомобиль и безбедную старость.
Они сложили драгоценности и винтовку на столе, командир добавил к ним пистолет Хохолача — девятимиллиметровый «штейер», и капитан Маришка принялся за составление списка вещественных доказательств.
— Что вы думаете о происхождении этих драгоценностей? — обратился прокурор к Гаврану.
— Ранее мы уже встречали подобные коллекции, что может подтвердить капитан Странский. В свое время здесь орудовали золотоискатели. Видимо, Хохолач нашел сокровища, замурованные в одном из домов, которые оставили немцы. Что касается новых ювелирных изделий, то мы отдадим их экспертам — пусть установят, где они были сделаны. Если они чехословацкого производства, значит, Хохолач получил их от людей, которых перевел через границу.
— Эта версия вполне вероятна, — согласился прокурор. — Иностранная валюта могла быть платой за сотрудничество, как и чековая книжка. Полагаю, что преступление налицо. Составьте краткое заявление об аресте, я его подпишу, и мы отвезем Хохолача в камеру предварительного заключения.
Оказалось, что предусмотрительный Гавран уже подготовил такой документ. Прокурор тут же его подписал.
— Как же вы все-таки на него вышли? — спросил он.
— Один наш вездесущий и чересчур любопытный человек, — Гавран посмотрел на Ярду, — узнал от местного лесника, что после войны сюда вернулся всего лишь один старожил, но настоящего имени его мы не знали. В свое время он будто бы обидел многих людей. Мы обратились к бывшим жандармам и таможенникам. К счастью, сохранилась книга записей местного жандармского отделения. Она находится у меня в качестве вещественного доказательства. Хохолач, прозванный Клехтой, выдавал местных контрабандистов. Бывший начальник отделения подтвердил мне это письменно.
— Он, конечно, знал контрабандистские тропы и проводил по ним людей в Австрию.
Раздался стук в дверь. В кабинет заглянул доктор.
Заходите, — пригласил его командир. — Как чувствует себя задержанный?
— Я бы советовал подождать с допросом, пока он не придет в себя.
— Почему? Неужели тяжело ранен?
— Нет, рана пустяковая, немножко собака запястье прижала, но что касается психического состояния, то оно неважное. Короче говоря, он почти в невменяемом состоянии. Я дал ему успокаивающее лекарство, однако длительного допроса он не выдержит.
— Нам будет достаточно нескольких минут, доктор, — настаивал Гавран.
— Хорошо, согласен, но я побуду здесь на всякий случай.
Ярда подозревал, что доктора больше интересует не здоровье Хохолача, а то, о чем пойдет речь на допросе. У самого сердце от волнения колотилось. Наконец старика привели. За ним шел Ладя Новотный. По знаку командира он подвел старика к столу.
— Гражданин Хохолач, вы узнаете вещи на столе?
Хохолач на долю секунды приподнял глаза, потом кивнул.
— Когда вы последний раз стреляли из винтовки?
Хохолач глубоко вздохнул:
— Вам ведь известно.
— Это было сегодня?
Старик утвердительно кивнул и весь как-то посерел.
— Откуда у вас этот пистолет?
— Он у меня был еще до войны.
— А драгоценности? Вы нашли их в каком-нибудь брошенном немецком доме?
— Нет, драгоценностями мне платили евреи, удиравшие из занятой Гитлером Австрии.