"Ну что ж... - подумал Андрей. - А ты хотел, чтобы на Мёмбе было все как на Земле? На нашей Земле в разных ее местах тоже, наверное, не все одинаково. А тут и подавно".
Он вздохнул и почувствовал, что воздуха ему не хватает. А может быть, как раз наоборот - воздуха казалось слишком много. Во всяком случае, грудь сдавило, кольнуло сердце, и голова стала мягко звенеть и слегка кружиться. Все это было так неожиданно, что Андрей поначалу растерялся, потом слегка испугался и сделал даже шаг назад, к двери. Когда он понял, что спасается, потому что испугался, - то испугался еще сильнее. Настоящий парень никогда не согласится быть трусом.
"Капюшон! - вспомнил он. - На костюме есть капюшон, а в костюме фильтры!"
Он быстренько натянул на голову капюшон, заправил и застегнул прозрачную маску. Дышать стало легко и просто. Головокружение прошло. Вот теперь Андрей осмотрелся. Оказывается, и вправо и влево от стальной двери шел длинный коридор, галерея. В одной стене виднелись металлические и обыкновенные двери. А второй стены как бы не существовало - во всю длину коридора, без всяких переплетов и рам тянулось сплошное стекло, а уж за стеклом - лужайки и все то, что поначалу увидел Андрей.
Лужайки пересекало несколько каменных разноцветных тропинок. Они вели прямо к стене, и не требовалось быть следопытом, чтобы понять, что там, где тропинки упираются в стеклянную стену, имеются выходы. И Андрей без труда нашел один из них, толкнул стеклянную дверь, а потом спокойно, как будто из своей квартиры, вышел на разведку неизвестной планеты.
Глава седьмая
ВСЕ НЕ ТАК, КАК НА ЗЕМЛЕ
Цветные тропинки вели к пустынной дороге. Она поблескивала, как река в солнечный день, между голубовато-зеленых берегов лужаек, газонов и ярко-красных тротуаров. Самое удивительное, что Андрей не увидел ни одного столба со светильниками.
"Что ж у них тут, ночи не бывает? - подумал он. - А может, им просто не разрешают ходить в темноте?"
Однако и ярким днем жители планеты Мёмба тоже не спешили показываться на улице. Даже машин или каких-нибудь там велосипедов и то нигде не обнаруживалось. Тишь да гладь...
"Может, нас привезли в какой-нибудь секретный, необитаемый город? Или на остров?" - с тревогой подумал Андрей и, сам того не замечая, пошел по голубой тропке и красному тротуару.
И тут откуда-то слева послышался странный звук. Он был не то что знакомый - если бы он был хорошо знаком, Андрей сразу бы определил, что это за звук, а скорее полузабытый. Как будто нечто подобное Антонов и слышал на Земле, но так давно и редко, что забыл, кому он может принадлежать. А дробный, звонкий звук все приближался, и на дорогу из-за придорожных кустарников выехал самый обыкновенный всадник. Красная рубаха, синие штаны и белая широкополая шляпа. Не то ковбой, не то гаучо, а скорее всего, киргизский или казахский пастух. Лицо у него было совсем мальчишеское и, конечно, серебряное. Оно так и блестело на рассеянном свету.
В кино Андрей видел всадников и поживописней, и с пистолетами на боку, и с саблями, и с пиками, и в самых невероятных одеждах! Но удивил его не столько всадник, сколько лошадь... Впрочем, это, кажется, была не лошадь. С земной точки зрения по дороге стучал темными копытами невообразимый урод: некая помесь лошади - у него была явно лошадиная голова и лошадиные ноги - и коровы: у урода имелось большое серебристое вымя и длинный коровий хвост с метелочкой на конце. Но в то же время урод этот походил и на верблюда, и на яка, и на буйвола - на спине у него и у загривка горбились два больших и, видимо, жирных бугра, между которыми и сидел всадник на легком седле.
Тело урода раза в полтора было длиннее, чем тело лошади или коровы, не говоря уж о верблюде. Наверное, именно поэтому урод имел шесть ног. Четыре, как и положено настоящему, уважающему себя парнокопытному животному, росли по концам туловища, а еще одна пара - посредине.
Беспечно перебирая всеми шестью ногами и рассыпая вокруг твердый костяной стучок, урод бежал по мостовой, помахивал хвостом и весело поглядывал по сторонам. Он-то и заметил Андрея, покосился на него синеватым выпуклым глазом и не то что пискнул, а заверещал на очень высокой и тревожной ноте. Всадник повернулся и увидел Андрея. Взгляды их встретились, глаза всадника расширились, очень уж алый на серебряном фоне рот приоткрылся. Сразу можно было понять, что всадник человек мыслящий.
И в самом деле, не прошло и минуты, во время которой подседельный урод нервно и торопливо перебирал всеми шестью копытами, как всадник радостно улыбнулся и заорал:
- Так ты с того света?! - и ткнул рукой в небо.
- С какого это еще того света? - обиделся Андрей. - Я с нормального света. Это у вас тут все наоборот. А у нас все правильно.
- Брось! - закричал серебряный мыслитель и стал слезать со своего шестиногого урода. - Мы же вас по телевизору видели. Ты кто - парень или девчонка? - спросил он, спрыгнув наконец со своего "чудо-коня". Подседельный урод предусмотрительно отошел на несколько шагов в сторону. - Тебя отпустили или сам сбежал?
- Я - парень! - гордо ответил Андрей, но сейчас же несколько смутился. Просто пошел прогуляться. Посмотреть, что у вас тут и как...
- А ты с кем-нибудь из наших знаком?
- Да нет...
- То есть как это? И да и нет? - удивился всадник. - У нас так не говорят.
- А как у вас говорят?
- Либо да, либо нет. А то если по-вашему, так и не поймешь - знаком ты с кем-нибудь из наших или не знаком.
- Видишь ли, - снисходительно пояснил Андрей, - к нам в комнату приходили какие-то женщины, и мы разговаривали с ними. Так что мы как будто знакомы. И еще мы беседовали с вашими учеными. Тоже как будто знакомы. Но ни женщины, ни мужчины-ученые даже не сказали, как их зовут, кто они и чего они хотят. Так что у нас говорят правильно:
"да", "нет". Мы как будто и знакомы и в то же время незнакомы.
Всадник опять приоткрыл рот. Он думал. А когда обдумал, то радостно закричал:
- Тогда все правильно. А меня зовут Крайс. А сокращенно - Крайски. Понял? А тебя?
- Меня зовут Андрей, а сокращенно... вернее, ласкательно - Андрюша.
- Ха! - закричал Крайс. - У вас, выходит, тоже по-чудному: уменьшительное имя длиннее, чем полное. Я как раз на этом и провалился. Сдавал за пятый год родной язык и так и не мог понять, почему это, когда люди хотят приласкать, так они удлиняют имя? Ты не знаешь?
- Не знаю... - признался Андрей. Ему начинал нравиться этот ярко одетый серебряный мыслитель.
- Ну вот я так и ответил. Все суффиксы и окончания, конечно, вызубрил, а тут признался: не понимаю - и все. Так старшие, когда проверяли знания, засмеялись и сказали: "Подожди, подрастешь и поймешь". Интересно, когда же я подрасту настолько, чтобы понять? Как ты думаешь?
- А тебе сколько лет? - спросил Андрей.
- Девять. А что?
- Прикинул, сколько тебе подрастать. Выходит, долго, - так сказал Андрей, но подумал иное: "В девять лет он сдавал за пятый год... Что ж они тут, с четырех лет начинают учиться? И потом - экзамены... Неужели у них каждый год экзамены? Странно..." Но вслух он спросил: - Ну и что? Перевели тебя в следующий класс?
- А... А что это такое - следующий класс? - удивился Крайс.
"Вот это да! - тут уж удивился Андрей. - Здоровый парень, а не знает, что такое класс. Как же они тут учатся?"
- Ну раз ты учишься в школе... - начал было Андрей, но Крайс перебил его:
- А что такое школа?
Теперь у Андрея открылся рот и глаза стали выпучиваться. В девять лет знать, что такое суффиксы и окончания, задумываться над такими сложными лингвистическими проблемами и не знать, что такое школа и класс?.. Непостижимо!
Но Крайс ждал ответа, и Андрей понял, что он не шутит. Он и в самом деле не знает, что такое школа. Как же ему растолковать, а главное, самому узнать, как они живут здесь, эти странные серебряные люди?
- Ну вот ты... Куда ты сейчас... ехал?
- Я? На работу, - тряхнул шляпой Крайс.
Что-то все идет наоборот - девятилетний человек едет на лошади... или как она там называется? Корова? Лошадобык? Ведь есть же на Земле овцебык, так, может быть, это лоша-добык? Но тут Андрей запутался...