- Ты ее телефон - то знаешь?
- Знаю.
- Так попросил бы кого-нибудь, чтобы позвонили.
- Не хочу мать ввязывать в это дело, еще глупость какую-нибудь скажет, а сестер и других лежачих, не хочу просить, зачем посторонних вмешивать в свою жизнь. Вот буду вставать, сам позвоню.
- Чего тянуть, в следующий раз придет Варя попроси ее позвонить. Поверь, эта девушка никому ничего не скажет.
- Ты ей доверяешь?
- А как же.
- Тогда может быть попрошу.
Варя принесла маленький приемник с микрофоном в ухо. Я включил его и в палату ворвались звуки современного шлягера Пугачевой.
- Потише, - просит Варя.
- Спасибо, Варя. Ты не могла бы помочь моему товарищу по несчастью. Это Валя, он мой сосед. Тоже, бедняга, не шевелится. Ему надо позвонить по телефону к любимой девушке, сказать, что он здесь.
- Конечно, конечно. Валя, - она отодвигается к моему соседу, - так что там у вас? Давайте номер, я позвоню.
- Там в столике - говорит Валя, - в записной книжке вложена бумажка с номером. Возьмите ее перепишите.
Варя копается в тумбочке соседа, находит красную записную книжку и выдергивает из не торчащую записку. Вытаскивает из сумочки свою ручку и обрывок бумаги.
- Ой...
- Что такое?
- Ручка не пишет. Я ее сейчас. Ну, вот.
Записная книжка с запиской возвращаются на место.
Через неделю я почувствовал себя хуже. Ноги и нижнюю часть тела полностью парализовало. Профессор крутит снимки у глаз, перебирает анализы.
- А ты у нас молодцом...
- Профессор, это уже все?
- Не болтай ерунды.
- Я и не болтаю. Не хочу быть Островским.
- Ты еще молодой, ведь еще восемнадцати нет, правда.
- Мне семнадцать.
- Вот видишь, должен организм справиться.
- Он уже не справиться. Значит второй операции не будет и я останусь недвижим?
- Ты должен окрепнуть.
- Лучше бы я утонул в ванне, чем пролеживал еще несколько лет на койке.
Он не смотрит мне в глаза.
- Я надеюсь на лучшее.
Профессор уходит, надо мной нависает голова Вальки, он уже может перемещаться по кровати.
- Я все слышал, старик.
- Плохо мое дело, Валька.
- Догадываюсь.
- Скажи мне честно, Валя, твой отец все тебе может достать.
- Конечно.
- Наклонись.
Он склоняет голову и я шепчу ему в ухо.
- Пусть он достанет мне яда...
Голова отшатывается от меня.
- Да ты что?
- Дурак, ты Валька, мысленно влезь в мою шкуру.
Парень перебирается на свою кровать и затихает.
Пришла Варька долго мне рассказывала о своих делах, потом осторожно спрашивает.
- Ну, что сказал профессор? Я поздно пришла и не могла с ним поговорить.
- Что я молодцом.
- Вот видишь, как хорошо.
Валька, прослушивающий наш разговор, неожиданно подал голос.
- Варя, ты звонила моей подруге?
- Звонила. Твоя подруга пообещала зайти к тебе попозже, не сегодня, нет, примерно, на следующей неделе.
- Ты ей рассказала, что со мной?
- Да.
- А она что?
- Сейчас она малость приболела, поэтому не может прийти.
- Понятно.
Варя придвинулась ко мне.
- Хочешь, я тебе еще достану маленький магнитофон, дискет у меня куча.
- Спасибо, мне и приемника хватает.
Когда Варя уходит, я зову моего соседа.
- Валя, подтянись сюда.
Он подбирается к голове.
- Ты не забыл о моей просьбе?
- Нет, но я ее не буду выполнять.
- Прошу тебя, все же выполни побыстрей, я чувствую, мне не кажется, моя левая рука не шевелится.
Он отшатнулся.
- Врешь.
- Нет.
Через два дня в палате небольшая паника, у меня полностью отнялись руки, я парализован. Профессор хмуро прощупывает и царапает меня.
- Чувствуешь чего-нибудь?
- Нет.
Он молча набрасывает одеяло и собирается уходить.
- Профессор, это уже все?
- Не говори глупости. Мы еще поборемся. Я решил, что тебя в общей палате держать нельзя, поэтому через пол часа, после обхода, предоставим тебе персональную.
- Но я не хочу.
- Сам посуди, за тобой сейчас нужен специальный уход, чтобы не трепать нервы выздоравливающим, нет смысла держать тебя вместе с ними.
Вот так, хоть плачь. Только все сестры и врачи исчезли, рядом очутился Валька.
- Коля, я расскажу отцу о твоей беде.
- Спасибо, Валя.
Меня перевозят в отдельную палату. По моей просьбе, сестра включает приемник и звуки вальса Штрауса наполнили комнатку. Теперь один. Господи, спаси.
На следующий день пришла Варька. Ее глаза мокры от слез.
- Я говорила с профессором Кругловым...
- Ну и что?
- Он говорит, что есть надежда на выздоровление.
- Конечно есть. Давай пока не будем об этом. Скажи мне честно, Валькина подруга, это Светка?
- Нет... Как ты догадался?
- Он мне сам о ней рассказал. Валька не знает, что я с ней знаком. Светка то нам заливала, что вечерами учится, а на самом деле, она по прежнему крутила с ним любовь.
- Забудь ее. Когда я с ней говорила последний раз, то поняла, что ей нужен был перспективный муж. Ты имел большое будущее и этим ее завоевал.
- Как же так? Ты говоришь я ее завоевал, а приехав в этот город сдавать экзамены, она завязала роман с другим.
- Света очень прагматичная девушка, она просчитала на много ходов вперед, если что, есть запасной вариант. Большинство девиц обычно поступает так.
- Сволочи эти девицы.
- Может быть.
- Светка точно придет сюда в больницу?
- Придет.
- А ты ей рассказала, что я здесь?
- Рассказала.
- Так она ко мне зайдет?
- Не знаю.
Вошла сестра и, открыв окно, сказала Варьке.
- Извините, мы сейчас отвезем больного на анализы.
- Да, конечно. До свидания Коля, я приду к тебе через два дня.
- Приходи.
После обеда в палате появился незнакомый, огромный мужчина в накинутом белом халате.
- Так значит ты и есть, Николай?
- Да я.
- А я Валин отец. Он мне рассказал обо всех твоих бедах. Я пришел сюда, посмотрел твою медицинскую карточку и понял, что сынок мне не врал.
- Я просил Валю, чтобы вы помогли мне.
- Ты уверен, что это нужно?
- Уверен. Павка Корчагин для меня не пример. Гнить за живо много лет, это ужасно. Скоро пропадет речь, мне подведут массу питательных трубок и биологический обрубок будет валятся до конца дней на койке.
- Откуда ты знаешь?
- У меня было много времени почитать и разобраться в этом.
- Хорошо, я помогу тебе.
- Когда, сейчас? Прошу вас, сделайте это сейчас, каждый день промедления грозит последующими неприятностями.
Валькин отец берет стул и подпираем им ручку двери, потом подходит к столику тумбочки, наливает из графина воду в стакан и, вытащив из кармана пакетик, разрывает его. Желтоватый порошок засыпается в воду. Мужчина осторожно размешивает смесь ложечкой.
- Сейчас мы тебя посадим.
Крепкие руки подтягивают меня на спинку кровати. Стакан подносится к губам.
- Пей.
Я глотаю жидкость и чуть-чуть чувствую ее горечь. Выпиваю стакан до конца. Мужчина сдергивает меня на койку и заботливо накрывает одеялом.
- Теперь постарайся заснуть. Пока.
Валькин отец запихивает стакан с ложечкой в карман, подходит к двери, отбрасывает стул и чуть ее приоткрыв, заглядывает в коридор. Потом он исчезает, я один.
Мысли мои напряжены, полная сумятится в голове. Но вот самое важное проскальзывает и как плакат зависает перед глазами. По настоящему страдает только тот, кто не видит выхода из тяжелой ситуации. Это не пытки, не боль, не разлука с любимыми, это тупик, когда невозможно действовать и бороться. Я начинаю чувствовать, как меня мутит. Все больше и больше кружится голова, возникают какие-то дикие перепады с памятью и вдруг... Это конец...