потрудился подняться. Меня это покоробило, но лишь настолько, насколько я за время отпуска перестал чувствовать себя курсантом. В
тот момент мне было не до офицерских строгостей. Разъяснений от
бестолкового бойца получить не удалось.
Положение спас шедший на службу подполковник медицинской службы.
На мгновение он задумался и выдал обескураживающую информацию, что в радиусе ста километров воздушно-десантных частей нет. Забегая
вперёд, скажу, что оторванные от армейской действительности офицеры
строевой части училища ошиблись с населённым пунктом. Уже на
выходе с КПП подполковник повернулся и добавил:
– Там, возле магазина, сейчас санитарный кунг стоит. Водитель с
воздушно-десантными эмблемами, может, ваш?
Я, обрадованный, помчался туда, забыв про мороз. Машина, на моё
счастье, была ещё там. Постучав в окошко кабины, разбудил
дремлющего водителя и спросил:
– Войсковая часть 55433 ваша?
– Ну, – отозвался заспанный боец.
– Что «ну»? – парировал я, начиная нервничать от подобной наглости
военнослужащего срочной службы.
– Ну, наша, – лениво пояснил он.
– Слава богу! – воскликнул я, мгновенно забыв о раздражении.
В этот момент подошел лет тридцати старший лейтенант, как
выяснилось позже – начальник медицинской службы бригады. Это
только потом, прибыв к месту дислокации части, я осознал, насколько
мне повезло. Без этого счастливого случая почти наверняка пришлось
бы возвращаться в Читу в штаб округа.
Деловой до полного безразличия к окружающим немолодой старший
лейтенант медицинской службы без лишних разговоров запихал меня в
кунг и тут же забыл о моём существовании. Посетив попутно не одну
воинскую часть, в бригаду мы вернулись поздно вечером. Благо, в кунге
было тепло.
После двенадцатичасовой болтанки в машине, глубоким вечером
полностью обессиленный и деморализованный, в обнимку со своим
чемоданом я вывалился возле единственного пятиэтажного дома.
Бригада располагалась между двумя сопками посреди леса, в восьми
километрах от ближайшего населенного пункта под названием Хара-
Бырка. Ранее там дислоцировалась одна из позиций ракетной дивизии
стратегического назначения, которые всегда старались разместить как
можно более скрытно. Это местечко именовалось 23-я площадка. По
договору ОСВ, 1 ракетная база, дислоцировавшаяся здесь ранее, подлежала уничтожению, что и было сделано. Шахты стартовых
установок взорвали, но военный городок был полностью пригоден к
проживанию. Почти пригоден. Первый комбриг подполковник Эдуард
Михайлович Иванов во время охоты случайно обнаружил это место, и
после согласования с вышестоящим начальством бригада переехала
сюда из поселка Мирный.
Вид на 23-ю площадку в/ч 55433
Этот населённый пункт и был первым ППД[1] бригады. После того как
часть переехала на бывшую ракетную площадку, офицерские семьи
долгое время оставались жить в посёлке. Офицеров доставляли к месту
службы на автобусе. Вечером в девятнадцать часов он отправлялся
обратно. Те, кто опаздывал, оставались ночевать в бригаде. Были в этом
отрицательные моменты, но зато и без надобности на службу не
вызывали, что с успехом практиковалось в дальнейшем. Название
«Оловянная-4» было лишь почтовым адресом военного городка части.
Может быть, поэтому существует так много разночтений по поводу мест
дислокации 24-й бригады.
«Полковой» врач, так и не вспомнив о моём существовании, удалился в
направлении светящегося уютными окнами ДОСа. Санитарный
автомобиль, из которого я только что выгрузил свои пожитки, тоже уехал.
Чувствуя себя курсантом первого курса, вырванным из привычной среды, я стоял одинокий под чёрным небом Забайкалья и не знал, что
предпринять. После минутного замешательства, опознав КПП по
звёздным воротам, я двинулся в часть искать дежурного офицера.
23-я площадка
На КПП бодро вскочил боец за маленьким окошком и даже не спросил
пропуска, но мне уже было не до того. Я вышел на улицу и побрёл вверх
по бетонной дорожке к ближайшему зданию. Мимо проходили офицеры, почти не обращая на меня внимания. Лишь один из них пробурчал:
– О, новенький.
– Где штаб? – робко спросил я его, и вместо ответа капитан махнул
рукой в неопределенном направлении и тоже ушёл. После этого стало
совсем уж тоскливо. Вдруг откуда-то сзади до меня донёсся радостный