— Серьезно?
Марк кивнул:
— Доверься мне. Я бы предпочел быть твоим бухгалтером и иметь дополнительные преимущества, чем прыгать в полуголом виде в свете софитов для кучки незнакомок.
— Даже если, танцуя, ты заработаешь больше?
«И все женщины будут у твоих ног».
— Ага.
«Потрясающе».
— Это хорошо. Великолепно! Но... у меня есть одна просьба.
— О?
Резкий звук практически ошеломил девушку. Звучало подозрительно.
— Ничего особенного. Я просто не думаю, что это хорошая идея, если другие узнают, что мы, эм… встречаемся.
— Другие? Твоя сестра? Зак?
— Лючия знает, — Ники почувствовала, как румянец заливает ее шею и щеки. — Но другие танцоры… и работники. Вероятно, это не очень хорошая идея.
– Ты имеешь в виду Бочелли.
Его пристальный взгляд заставил Ники вздрогнуть:
— Рассказав ему, я только усложню себе жизнь.
Все действия девушки становились известны ее дяде от Блейда. «Кому нужна головная боль и раздражение от стыда за то, что ты не являешься девственницей?»
Пожав плечами, Марк сказал:
— Хорошо. Я не буду ничего говорить здешним. В любом случае не планировал этого.
— Спасибо.
Ее заполнило облегчение от того, что она смогла убедить его быть с ней и держать это при себе. Возможно, к вечеру он весь будет ее – по крайней мере, на время их прекрасного романа.
Сегодня она не станет беспокоиться о будущем – что обычно делает вполне успешно – и гадать, насколько будет больно, когда Марк приведет в порядок ее счета и решит уйти. Ники сможет сосредоточиться на настоящем, и том наслаждении, которое этот мужчина может ей подарить, на временном праве касаться его.
Ей придется беречь свое сердце. Не важно, каким привлекательным был Марк, насколько соблазнительны его слова, и как искренне смотрят его глаза, а в голосе звучит обожание, она не может в него влюбляться. Это будет плохой, очень плохой ход.
— Значит, Ники попросила тебя стать ее бухгалтером? Ты, видимо, был действительно ужасным танцором, — Рейф рассмеялся.
— Я не мог быть настолько плох. Я заработал две с половиной тысячи баксов чаевыми за четыре часа.
Рейф перестал смеяться:
— Ты серьезно?
— Серьезнее некуда. Поразительно, да?
Марк сморщил нос, выглянув из окна своей квартиры на утреннее солнышко, заливающее парковку клуба. Сегодня в Вегасе будет жаркий день, и это только первое июня.
— Срань Господня. Я выбрал не ту профессию.
— Нет. Последняя вещь, которую я хотел бы увидеть – ты без одежды.
— Твоей сестре нравится, — парировал Рейф. — Когда она не такая большая и беременная, и не жалуется на какие-то схватки Беки-Тикса или Брекстона-Хикса [23].
Марк застыл:
— Она в порядке?
— Всё нормально. Просто рановато, я думаю.
Марк смог различить беспокойство в голосе друга и попытался отвлечь его:
— Хорошо, ты без одежды – это не та картинка, которая которую я хотел бы представлять! — он рассмеялся. — Серьезно, в ночь, когда я танцевал, вокруг царило безумие. Я получил двадцать восемь телефонных номеров. И сбился со счета от предложений продолжить вечер.
— Вау, ну и тяжелая работенка смотреть на возбужденных женщин. Хуже не придумаешь, дружище. Ты принял чье-нибудь предложение?
Быть засыпанным таким количеством предложений — это фантазия... но Марк остался равнодушным к успеху. Вместо этого, он, казалось, зациклился на Ники. С каких это пор здоровый, гетеросексуальный мужчина теряет интерес к большинству представительниц противоположного пола?
Проклятье, ему нужно закончить расследование, прежде чем он упустит из виду причину своего пребывания здесь.
— Нет.
— Почему? С самого своего развода ты был не из тех, кто проводит субботнюю ночь дома.
— Это Ники, — Марк вздохнул у телефона. — Я просто не могу разобраться с этим, друг. Сначала Ники отвлекает меня от счетов и загружает по полной. А затем просит меня стать ее бухгалтером, обещает бесплатное жилье и – заметь – подкупает интрижкой.
Рейф присвистнул:
— На самом деле? Она попросила тебя заниматься с ней пошлостями на регулярной основе?
— На временной регулярной основе, но да. Я не уверен, но она что-то скрывает. Что бы это ни было, я беспокоюсь, что это незаконно.
— Но если она что-то замышляет, зачем ей показывать тебе бухгалтерские книги? Почему бы не спрятать их?
— Я не знаю. Если только она не решила расположить меня к себе, заставить делать для нее «грязную работу», а затем сделать меня козлом отпущения или использовать в качестве алиби. Я сбит с толку.