— Значит, эти косвенные улики ведут к Аралу Байкабулову?
Тимур помимо своей воли хотел сказать «да», однако поборол это нетерпение: оно нередко подводило его в начале работы в милиции.
— Нет, отец!
— В чем же дело?
— Байкабулов может навести нас на правильный след. Я уверен, что убийцы перед совершением преступления бывали в кассе. Не могли они действовать вслепую. Тем более, что среди них должен быть опытный вор.
— Ты говоришь об этом так, будто тебе уже что-то известно. — Назар-бобо налил в пиалу немного чая, сделал два глотка. — Будь откровенным со мной, сынок. Я могу помочь вам.
Тимур поджал под себя ноги, надкусил конфету.
— Я откровенен с вами, отец. Напрасно вы обижаетесь. Поймите меня. Те незначительные нити, которые могут привести нас к убийцам, сейчас так тонки, что мы не имеем права цепляться за них — они могут порваться.
— Хитришь?
— Что вы?
— Ладно... Обманывай других, я твой отец, меня не обманешь. Арал Байкабулов пришел в колхоз после меня, вернее, после того, как я сдал свои председательские права. Ничего особенного я не могу сказать о нем. Уверен только, что он не может совершить тяжкое преступление.
— Спасибо.
Вошла Мухаббат-биби. Она быстро взглянула сначала на сына, потом на мужа, поняла, что они чем-то обеспокоены, несмело спросила:
— Устали?
— Ты что, мать! — вскинул голову Назар-бобо. Тимур увидел в его глазах веселые огоньки. — Где это ты слышала, чтобы йигиты уставали? С тобой что-то случилось?
— Что вы, отец, аллах с вами! — замахала руками Мухаббат-биби.
Тимур привалился к подушке. Он знал, что после такого вступления старики непременно затеют дружескую перепалку. При этом первенство возьмет мать и заставит отца в конце концов сдаться. Он вскочит, согнется в преувеличенно-раболепном поклоне, затем приблизится к ней и зацокает языком до тех пор, пока она не умолкнет.
— Значит, все в порядке?
— Все в порядке, отец.
— Не хитри, мать.
— Вай, разве я когда-нибудь хитрила? Побойтесь аллаха!
Назар-бобо налил в пиалу чая, подал жене, улыбнулся краями губ.
Мухаббат-биби взяла пиалу, однако пить не стала, посмотрела на сына, спросила с укором:
— Что же, сынок, ты всю жизнь будешь ходить холостым?
Тимур надеялся, что мать не возобновит утренний разговор. Поэтому решил отделаться шуткой.
— Почему всю жизнь? Можно и полжизни!
Мухаббат-биби поставила пиалу, опустила глаза, словно застеснялась.
— Ты такой же, как и отец, наверное.
— Разве это плохо, матушка?
— Кто его знает!
— Один — ноль, в пользу Тимура, — засмеялся Назар-бобо.
— Вот-вот, я и говорю, что он такой же, как и вы, — быстро взглянула Мухаббат-биби на мужа. — Все шутками старается отделаться. Я не о себе беспокоюсь.
Назар-бобо в душе одобрял разговор жены. Действительно, сыну пора жениться. Дело не только в возрасте. Если обзаведется своей семьей, сможет быстрее забыть Милу. Сейчас для него это было, пожалуй, самым главным. Образ трагически погибшей Милы постоянно преследовал его, напоминал о неисправимой ошибке, которую он совершил, находясь на практике.
— О ком же ты беспокоишься, мать? — спросил Назар-бобо.
— О нем сердце мое болит, о нем!..
Мухаббат-биби снова посмотрела на сына, улыбнулась слабо, словно попросила поддержать разговор.
— Обо мне не беспокойтесь, мама. Я уже не маленький. Знаю, что делаю.
— Знаешь? — всплеснула руками Мухаббат-биби. — Отец, вы поглядите на него, пожалуйста. Он у нас уже совсем взрослый человек, оказывается... Ничего ты не знаешь, сынок. Соседка-то день и ночь только о тебе и думает.
— Э! — крякнул Назар-бобо.
Разговор о женитьбе, по-видимому, все-таки завязывался. Назар-бобо решил поддержать этот разговор.
— Что, отец? — с подозрением спросила Мухаббат-биби.
Назар-бобо потрогал бороду, прищурил лукавые глаза:
— О какой соседке ты говоришь?
— О дочери почтенного Рустамбека.
— Э! — снова крякнул Назар-бобо. — Разве ты забыла, что она выходит замуж. Свадьба через месяц.
— Уши ваши не слышат, что говорит ваш язык, — возмущенно проговорила Мухаббат-биби. — Я имею в виду Санобар.
— Санобар? — удивленно привстал Назар-бобо. — Да ты что, мать? Ей же еще нету шестнадцати лет! Кто выдаст ее замуж? Сейчас не старые времена. Рустамбек первый возмутится.
— Нужные годы подойдут, отец. Пока туда-сюда... Главное, чтобы сын не был против.