— Поздно уже, Лазиз.
— Ерунда. Поедемте! Я уверен, что он еще не спит... Как вы смотрите на это? — Лазиз перевел взгляд на Алишера и Ойгуль.
Алишер и Ойгуль захлопали в ладоши:
— Поедем! Поедем!
— Подождите, Лазиз, — попросил Тимур. — Сейчас действительно поздно. Съездим завтра. Мне нужно поговорить с вами.
— Поговорим у Сергея.
— Поздно, Лазиз, — повторила Шазия.
— Ладно. Уговорили. Расстилай дастархан, жена. Будем пировать. Никаких возражений, — повернулся Лазиз к Тимуру, попытавшемуся что-то сказать. — Ты прежде всего наш гость. Понял?
— Понял, — покорно опустил голову Тимур.
Шазия благодарно взглянула на мужа, затем легко повернулась и, снова поправив волосы быстрым движением левой руки, вышла из комнаты.
Лазиз сказал дочери:
— Возьми Алишера, Ойгуль. Уложи спать.
Алишер затопал толстенькими ножками:
— Не хочу! Не хочу!
— Сынок!
Суровый голос Лазиза успокоил Алишера. Он подошел к Ойгуль, подал ей руку:
— Уложи меня спать, пожалуйста.
Ойгуль увела Алишера в другую комнату.
16
— Слушаю, Тимур.
Лазиз проследил за женой, направлявшейся в спальню, усадил Тимура на диван, встал напротив, машинально разглаживая кончики усов.
В комнате приглушенно горела настольная лампа. Вещи, казалось, отошли вглубь, притаились. Будильник, стоявший на радиоприемнике, негромко отстукивал секунды.
За окнами — темнота, прошитая слабыми лучами звезд.
— Понимаете, какое дело... Нам нужно побывать в гостинице.
— Сегодня?
— Сейчас.
— Сейчас? — Лазиз бросил быстрый взгляд на будильник. — Поздно. Скоро одиннадцать.
— Вам известно, что произошло в «Ударнике»? — спросил Тимур.
— Отчасти.
— Мы разрабатываем три версии: «Мужчина в кирзовых сапогах», «Кассир» и «Примов». Первыми двумя занимаюсь я, третьей — Панченко. У меня, кажется, кое-что определилось.
— Да?
— Позавчера у Байкабулова в кассе были Нос и Роберт Степанян. Они приглашали его выпить.
— Ну-ну?
— Нос, судя по всему, отпадает. Я был у него. Это работяга, правда, с некоторыми странностями. Остается Роберт Степанян... Дважды судим.
— Это ничего не значит.
— Значит, — уверенно сказал Тимур. — Почему он заходил в кассу?
— Решил выпить с Байкабуловым.
— Чепуха. Изучал помещение — раз. Узнавал, остались ли в кассе деньги — два. Присматривался, можно ли взломать сейф, три. Решал, когда это сделать, четыре.
— Это твое личное мнение?
— Да.
— Майор в курсе?
— Нет.
— Почему?
— Я приехал из колхоза поздно. Его уже не было в отделе. Домой идти не решился.
— Что ты хочешь от меня?
— Как — что? — Тимур от удивления даже привстал. — Вы должны поехать со мной в гостиницу.
— Один дорогу не найдешь?
— Степанян видел меня в колхозе.
— Ясно. Есть еще одно «но».
— Какое?
— Я не работаю в уголовном розыске.
— Ты работал, — перешел Тимур на «ты».
— Работал.
— В чем же дело?
— Майор не одобрит моей самодеятельности.
— Если мы нападем на след убийцы, то одобрит.
— Если, — задумчиво проговорил Лазиз.
— Кстати, как ты попал в дежурные?
— Полковник Автюхович вызвал меня и принялся расписывать прелести работы в дежурной комнате. Я молча улыбался. Мне прекрасно были известны эти прелести. Работа в дежурной комнате была, пожалуй, самая тяжелая в отделе, кроме, разумеется, работы в ОУР и ОБХСС. Ты знаешь, чем он привлек меня?
— Чем же? — спросил Тимур.
— Полковник Автюхович сказал: «Надо, товарищ Шаикрамов, сделать так, чтобы дежурная комната стала зеркалом отдела. Сможете сделать это?» Я не ожидал такого оборота. В общем, взял бразды правления в свои руки. Четвертый год тружусь.
— Поэтому и не принимал участия в розыске преступников? Ты сейчас едешь со мной? Я придаю этому посещению особое значение. Подозрение, что Роберт Степанян убийца, усилилось.
Лазиз с минуту молча смотрел на Тимура:
— Ну а улики? Есть? У тебя, насколько мне известно, ничего нет. Я прав?
— Прав, — вздохнул Тимур.
— Видишь.
— К черту! Поехали!
— Поехали!
17
Тимур и Лазиз встретились через два часа на улице, недалеко от гостиницы. Тимур проследил, как Лазиз вышел из гостиницы.
— Ну?
— Все в порядке, Тимур.
— Я прав?
— Кажется.
Лазиз взял Тимура под руку и зашагал с ним по пустынной улице, освещенной слабыми электрическими фонарями.