– Ваше величество, – кашлянул он, привлекая внимание повелителя.
– Я слушаю, – отозвался Кордан, его голос звучал глухо и безразлично.
– Вы просили меня выяснить все про эту девушку. Ее имя Лорейн, живет в крепости с самого рождения, бастард лорда Олвера.
– Мой муж ее не признал! – слишком громко запротестовала леди Мэрэа, но тут же стушевалась под грозным взглядом зятя и съежилась, вжав голову в плечи.
– Миледи, вас, кажется, не приглашали, – заявил лорд Айзек. – Для женщины негоже вмешиваться в мужские дела, тем более у вас много своих забот. Например, проследить за тем, как собирают ваши дорожные сундуки.
Скрюченные пальцы бывшей хозяйки вцепились в парчовую юбку, сминая ткань платья. Она поклонилась и нехотя покинула комнату, на прощание задев меня плечом, так что я немного покачнулась.
– Так говоришь, Олвер не признал дочь?
– Нет.
Кордан наконец соизволил развернуться.
– Я помню покойного наместника. Она совсем на него не похожа.
– Да, девица родилась не от местной женщины, слишком необычная внешность, – отозвался Айзек. – Но лорд Олвер все же упомянул ее в своем завещании перед смертью.
Я встрепенулась. Как? Значит, отец что-то оставил для меня? А ведь мне ничего не сказали. Мои ноздри раздулись от гнева, я сцепила руки на груди в невольной попытке защититься, оградить себя от внешнего мира. Значит, папа не забыл про меня, значит, любил, хоть открыто и не выражал своих чувств.
– Да, но, возможно, старик просто выжил из ума или хотел посмеяться, кто его знает, – следующие слова Айзека вылили на меня ведро холодной воды, ледяные иголки проникли под кожу, вонзаясь в самое сердце, принося с собой боль и разочарование. – Сами взгляните, ваше величество. Словно насмешка, по-другому и сказать нельзя.
Кастелян тут же проворно распахнул шкатулку, в которую судорожно вцепился, показывая Кордану ее содержимое.
Глава 3
На черном бархате лежал засохший серый цветок. Краски его давно поблекли, а стебель потемнел. Король дотронулся до него, сминая сильными пальцами один из лепестков в труху.
– Больше ничего?
Лорд Айзек развел руками и помотал головой.
– Это неправда, – подала я голос, удивляясь собственной дерзости. – Мой отец не мог так жестоко подшутить.
– И тем не менее, девочка, он так сделал, – проговорил Кордан и, больше не говоря ни слова, направился к дверям, но, дойдя до порога, сбавил шаг и резко обернулся. – Айзек, я забираю ее.
– Шкатулку? – не понял его наместник, бросив растерянный взгляд на высушенный цветок.
– Девчонку! – прорычал король и вышел.
Я во все глаза смотрела на мужа Валэри, даже не заметила, как кастелян сунул мне в руки шкатулку и поспешил откланяться.
– Что это было? – удивленно спросил у меня лорд Айзек.
– Я не поеду! – упрямо воскликнула я.
Что задумал король, зачем я ему понадобилась? Мысли путались, а воображение услужливо подбрасывало ужасные картинки. Я нервно закусила щеку и сразу почувствовала на языке кровь.
– Его величеству не перечат, – жестко оборвал меня наместник. – Если он пожелал взять тебя с собой, значит, так тому и быть.
– Зачем? – упиралась я, ощущая, как паника накатывает на меня удушливой волной.
Айзек, старательно пряча взгляд, покинул меня, так и не удостоив ответом, которого, впрочем, сам не знал. Новость о том, что я уезжаю вместе со свитой короля, мгновенно облетела крепость. Некоторые девушки смотрели на меня с завистью, другие, преимущественно служанки, с жалостью. Они-то как раз понимали, для каких целей король везет меня во дворец.
Я напрасно ждала Валэри, сестра так и не пришла проститься. Пока я растерянно складывала свои немногочисленные платья в сундук, в голове созревала дикая мысль о побеге. Но я не знала, куда идти, у меня не было денег или ценных вещей, чтобы продать. Было бы чудом, если бы я смогла во время метели добраться до ближайшей деревни, а дальше ничего радужного меня бы не ждало. В лучшем случае я нашла бы место служанки в таверне, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Шлюха в королевском дворце или придорожной гостинице, разницы нет.
После того как истекло отмеренное мне время, в спальню вошел один из воинов Кордана. Он молча взял дорожный сундук и вопросительно уставился на меня, нетерпеливо дожидаясь, когда я решусь покинуть комнату.