В восточной части Средиземноморского бассейна нам выпало на долю управлять событиями. Мы потеряли в Греции около 30 000 человек. У нас неразрывные связи с этой страной. Мы постоянно информируем двух наших великих союзников обо всем, что мы делаем, и мы прилагаем все усилия, в основном не безуспешно, к тому, чтобы повести наших союзников за собой. Мерилом нашего успеха, мне кажется, является наше руководство событиями за последнее время. Греческий флот снова находится в море. Греческая бригада скоро займет свое места на линии фронта в Италии. Греческие воздушные эскадрильи также выполняют полезную работу.
В правительстве Папандреу широко представлены все основные силы Греции, и эта новая фигура, вышедшая на арену, во многих отношениях напоминает прославленную своей силой и смелостью личность великого Венизелоса, сын которого тоже связан с греческим правительством.
Мне кажется, что Румыния должна в первую голову установить свои взаимоотношения с Россией, на которую она так вероломно напала и на милость которой она вскоре вынуждена будет сдаться. Россия предложила Румынии великодушные условия, и они, несомненно, были бы с благодарностью приняты румынским народом, если бы румынские вожди не чувствовали на своей груди и затылке дуло прусского автомата.
То же самое относится и к Болгарии, трижды втянутой в войну в качестве союзника неправой стороны жалкой кучкой уголовных политиканов, которые, повидимому, поколение за поколением, неутомимо работают на разорение своей страны.
Трижды в моей жизни эта разоренная Болгария подвергала свое население тяготам и мукам войны и каре поражения. Для нее тоже еще не миновали сроки раскаяния, но скоро они минуют. Вся Европа неудержимо стремится к установлению новых и прочных основ мира.
Какова будет место Болгарии на судилище, когда жалкая и коварная роль, которую она сыграла в этой войне, будет разоблачена и когда югославский и греческий народы через своих представителей развернут на столе мира Объединенных Наций трагический список деяний, которые болгарская армия вела в их странах в качестве жестокого лакея павшей нацистской державы?
На Средиземноморском театре военных действий мы недавно с удовлетворением приветствовали в качестве наших друзей по оружию прекрасно экипированный экспедиционный корпус Бразилии. И сейчас ожидается прибытие новых легионов из этой большой страны, которая в течение долгого времени оказывала союзникам ценные военные услуги как в воздухе, так и на море.
Как англичанин я, может быть, заслуживаю снисхождения за то, что в такой момент думаю о другой большой южно-американской стране, с которой мы были связаны тесными узами дружбы и взаимного интереса с момента ее возникновения как свободной и независимой державы. Я имею в виду Аргентину.
Все мы испытываем глубокое сожаление, а также и тревогу, как друзья Аргентины, видя, что в этот момент, являющийся пробным камнем для наций, она оказалась неподготовленной к тому, чтобы чистосердечно и бесповоротно, без оговорок и ограничений заявить, что она будет бороться на стороне свободы, а выбрала союз со злом, и не только со злом, но и с проигрывающей стороной.
Нации надо судить по той роли, которую они играют. Не только воюющие стороны, но и нейтралы увидят, что на их положение в мире не сможет не повлиять та роль, которую они играли в момент военного кризиса.
Когда я выступал в последний раз, я сделал несколько замечаний по поводу Турции, которые Палата, может быть, помнит. Я отношусь к туркам с большим уважением, и в британской армии существует военная традиция симпатии и союза с ними.
Во время последней войны они были направлены против нас происками горсточки людей и фактом появления одного военного корабля. Мы не должны забывать, что Турция заявила о своем союзе с нами в настоящей войне в то время, когда наше вооружение было слабым, а наша политика — мирной.
Я посетил Турцию в феврале прошлого года и имел длительную беседу с президентом Иненю и его премьер-министром Сараджоглу. Впоследствии мы беседовали с ним после Тегерана, встретившись вблизи пирамид. Я хорошо осведомлен о затруднениях Турции.
Когда война началась, она чувствовала себя сильной военной державой. Она полагалась на свою отважную армию, на свои несравненные кавалерию и пехоту.