Не поворачиваясь к ней, он произнес с обманчивой мягкостью в голосе:
— Раз вы так много сделали для моей двоюродной бабушки, я, быть может, пересмотрю свое отношение ко вчерашнему случаю, особенно если… — Он резко повернулся к Кит и продолжил: — Если у вас все-таки было разрешение от мистера Чипчейза.
Энтони ожидал, что, застав ее врасплох, он вынудит ее снять маску самодовольства, но тщетно. Серые глаза Кит лишь слегка расширились.
— Да, у нас было его разрешение, — призналась она. — А я все думала — знаете ли вы или нет. Как вы догадались?
— Мистер Чипчейз сам вас выдал, — объяснил Энтони. — Он явно переигрывал в своем стремлении отсрочить мой приезд, и я, естественно, почувствовал неладное и решил все выяснить. Не понимаю, какого черта он не мог сказать мне правду! — в сердцах воскликнул молодой человек.
— Не понимаете? — серьезно переспросила Кит. — А знаете ли вы, что производите на других устрашающее впечатление? Не удивлюсь, если узнаю, что вы приперли бедного мистера Чипчейза к стенке своими расспросами.
— Чипчейз — адвокат, но добиться от него четкого и ясного объяснения…
— Да он же ненастоящий адвокат, — с готовностью объяснила Кит. — Квалификация у него, конечно, есть, а вот желания работать нет. Но четыре поколения его семьи занимались адвокатской практикой, и ему пришлось следовать традиции. На самом деле он мечтал стать профессиональным музыкантом и добился бы больших успехов. Если б вы только слышали, как божественно он играет на скрипке! Я очень сожалею, что солгала вам, это не в моих правилах.
— Тогда зачем вы это сделали? — допытывался Энтони.
— От испуга, — находчиво ответила Кит, — вы же знаете, как это бывает.
— Нет, не знаю, — парировал он. — Я расцениваю ложь, как самую презренную форму мошенничества. Что вы теперь скажете?
У Кит слегка дрогнул подбородок.
— Только то, что лгать можно сколько угодно, а правда одна. Но можно притвориться, что говоришь правду — как вы, например, когда нападаете на мистера Чипчейза!
Девушка пыталась оправдаться, обвиняя Энтони, но ее хитрость не удалась, что на этот раз не сулило ей ничего хорошего. Он не будет больше слушать никаких объяснений и извинений. Пропустив ее глупые обвинения мимо ушей, Роскот подошел к кухонной двери и распахнул ее настежь.
— Мы с вами имеем диаметрально противоположные взгляды, мисс Конвей, поэтому я не вижу смысла продолжать нашу беседу. Перед вашим уходом хочу окончательно прояснить один момент: ни при каких обстоятельствах ни вы, ни члены вашей семьи или друзья не должны переступать порог моего дома. Об огороде также забудьте. И не смейте больше пользоваться короткой дорогой, ведущей от вашего дома на задний двор моего имения!
— Вы не можете запретить нам ходить по этой дороге! — воскликнула Кит.
— Глупости! — решительно заявил Энтони. — Никто не позволит вам…
— Я уже говорила, что изначально коттедж принадлежал семейству Бембридж, — напомнила девушка. — Он был выстроен для их пастуха, а тропу к Холли-Лодж проторили, чтобы не тратиться на строительство дороги, выходящей на шоссе! Когда профессор Миллет приобрел домик, этот вопрос вновь подняли в связи с отсутствием дороги, но тот полагал, что подобное обстоятельство, возможно, убережет его от посетителей, так как он мечтал жить в тишине и спокойствии.
Ее объяснение звучало невразумительно, и Энтони уже начинал думать, что все в этом графстве попросту сошли с ума.
— Может быть. Я, конечно, проверю подлинность вашей истории. Тем не менее, я решительно против того, чтобы вы убирали мой дом. Я найму какую-нибудь женщину из деревни…
— Нет, не наймете, — возразила Кит.
— Что же мне помешает? Или кто? — спросил Энтони.
— Просто никто не согласится, — объяснила девушка тоном, которым разговаривают со слабоумными детьми. — Все трудоспособные женщины, живущие в деревне, работают на фабриках или в магазинах.
— Но в Бэнфилд-Сент-Мэри нет фабрик, — с вызовом воскликнул молодой человек, — да и магазинов очень мало!
— Верно, зато хорошо развито междугородное автобусное сообщение. А в двенадцати-пятнадцати милях отсюда расположено несколько крупных заводов, — парировала Кит. — Даже жена доктора и жена священника работают, ведь всем нравится быть в курсе последних событий и знать чуть больше, чем соседи. Поэтому, мистер Роскот, вам остается только принять мое предложение. В конце концов, это ничего не будет вам стоить.
— И вот что мы решили, — сказала Кит. — Я буду приходить каждое утро и проводить в доме столько времени, сколько смогу. Бесплатно, конечно. На мой взгляд, это честное соглашение.
Ее слушательницы, Милли и Пенни, безмолвствовали, что не слишком удивило девушку. Чему она действительно поражалась, так это резкой перемене в поведении Энтони. Сначала он категорично заявляет, что не хочет иметь ничего общего с ней и ее семьей, а потом вдруг безоговорочно одобряет ее план.
Кит и в голову не приходило, что молодой человек просто устал от старого грязного дома, от осознания того, что его двоюродная бабушка испытывала нужду, и больше всего от людей. Людей, которых он не желал знать и которые, тем не менее волею случая проникли в его жизнь. Сначала Чипчейз, потом семейство Конвей и в их числе этот огнедышащий дракон — хозяйка Мистлтой-коттедж.
Решение Энтони принял мгновенно. Он продаст имение и как можно скорее уедет из Бэнфилд-Сент-Мэри, забыв о нем, как о страшном сне. Но девчонка права — нечего и надеяться на это, пока дом находится в таком ужасном запустении.
Если бы мисс Миллет знала, каким человеконенавистником был их новый сосед, она сделала бы все возможное, чтобы отговорить Кит от выполнения данного ему обещания. Поэтому Кит решила не вдаваться в подробности своей беседы с Энтони. Милли, которая привыкла во всем полагаться на собственные впечатления, хотела было задать еще несколько вопросов, как вдруг Пенни разразилась криками:
— Кит, я не хочу, чтобы ты работала на этого человека! Мне он не нравится! Даже если он не дьявол, он мне все равно не нравится! Он злой, он нас невзлюбил, и я его боюсь! Он сделает тебе какую-нибудь подлость, наверняка!
— О, милая! — с сочувствием произнесла Кит, нежно обнимая девочку. — Какие глупости! — быстро добавила она, видя, что Пенни хочет возразить. — Мистер Роскот похож на собаку фермера Брайса — лает, но не кусает. Обещаю тебе, солнышко, если он будет вести себя плохо, не так, как мы с ним договорились, я от него тут же уйду!
— Что за договоренность, Кит? — поинтересовалась Милли с обманчивой мягкостью в голосе.
— Все просто: я получаю свободу действий касательно уборки, — беспечно заявила девушка. — Никакого вмешательства с его стороны. Видишь, Пенни, все честно.
— Ну, — задумчиво сказала та, — тогда я знаю, что мне делать!
— О, Пенни, что же? — заволновалась Кит. Она отлично знала, что ее сестренка может сделать кое-что похуже веселых проказ близнецов. Возможно, девочка ожесточилась из-за хромоты, заставляющей ее чувствовать свою ущербность, поэтому могла действительно напакостить Энтони, которого определенно невзлюбила.
— Ничего особенного, — хитро произнесла Пенни и поспешила покинуть комнату.
Кит вернулась на свое место.
— Как жаль, что малышка относится к мистеру Роскоту с неприязнью, — заметила она, не осознавая, что выдала себя с головой.
Выцветшие глаза мисс Миллет тревожно расширились.
— Я думала, тебе он тоже не нравится, — произнесла она. — Помнится, ты называла его чудовищем и говорила, что ненавидишь его! Еще вчера ночью.
— Верно, — с неохотой признала Кит. — Но с тех пор… скажи честно, Милли, не думаешь же ты, что молодой человек — а ему не больше тридцати — может быть таким раздражительным и нелюдимым просто по натуре? Скорее всего, кто-то сделал его таким. — Она сказала больше, чем хотела, но ее слова не могли служить оправданием поведению Энтони.
— Думаю, ты права, — согласилась Милли. — Но, милая, мне кажется, что это проявление слабости — позволить себя обидеть.
— Может, его девушка бросила, — предположила Кит.