Она замолчала, откинула голову и закрыла глаза. Она и вообще была сегодня странная, апатичная какая-то, вялая… Раньше Николас за ней такого не замечал. И необычное состояние Ольги будто подстегивало дергать ее, задавать неудобные вопросы, которые заставят выйти из этого отстраненного созерцания.
– Значит, ты все решила?
– Николас, мы ведь уже не раз это обсуждали… – устало отозвалась Ольга, не открывая глаз.
Может быть, ее просто разморило на солнце? Или он наскучил ей? Надоел, и она ищет повод от него избавиться? Поэтому и посоветовала ему подключить адвоката и снять претензии полиции?
– Обсуждали… Но ты не хочешь меня слышать.
– А ты – меня, – спокойно отбрила Ольга. – Послушай, я ведь не вынуждала тебя следовать за мной. Ты был свободен, я тебя отпустила…
– А ты и сейчас меня отпускаешь, – едко заметил Николас. – Ты все время меня отпускаешь. Поневоле задумаешься, что ты только и жаждешь от меня избавиться.
– Поворачивай! – внезапно жестко сказала Ольга.
Впереди уже виднелся горный отрог, за которым должна была открыться бухта. Николас замер.
Что произошло? Он все же вывел своими вопросами Ольгу из ее странного состояния? Разозлил? И что теперь? Она выставит его прямо сейчас? Скажет собирать свои вещи, ехать к мамочке и не осложнять ее и без того непростую жизнь?
Он пристально взглянул на Ольгу и внезапно заметил, что та побледнела. Бледность проступила сквозь смуглую от загара кожу, обесцветила губы. Ольга, до сих пор расслабленно полулежавшая на корме, выпрямилась, прижала пальцы ко рту.
– Что с тобой? – всполошился Николас, тут же забыв обо всех претензиях. – Тебе нехорошо? Голову напекло? Укачало?
– Поворачивай, – едва слышно сквозь стрекот мотора повторила Ольга.
И Николас испугался. Едкий страх заставил сбиться дыхание. За последние месяцы Николасу не раз доводилось бояться. Но этот, теперешний, страх не имел ничего общего с чувствами, которые он испытал на вилле русского бандита и в гостевом доме в Стамбуле. Там он боялся за свою жизнь, теперь же, кажется, впервые осознал, что означает бояться за другого – за человека, чье благополучие значит для тебя много больше, чем твое собственное. Николаса обдало холодом, затем бросило в жар. Мозг, словно нарочно, принялся подкидывать жуткие картинки: Ольга, всегда такая сильная, выносливая, бьется в непонятном приступе и умирает, умирает у него на руках. А он ничего не может сделать здесь, посреди открытого моря.
– Подожди!.. Держись!.. – лихорадочно забормотал Николас.
Он попытался вспомнить краткий курс оказания первой помощи, который проходил перед тем, как впервые отправиться в экспедицию. Археологов частенько заносило в такие отдаленные уголки планеты, откуда добраться до медиков было непросто.
Николас торопливо содрал через голову футболку, перегнувшись через борт, окунул ее в море. Вода была теплая, но так все же лучше, чем ничего. Жаль, нет ветра, он бы охладил мокрую ткань. Выжав футболку, Николас шагнул к Ольге. Лодка качнулась, и Ольга вдруг дернулась, наклонилась над бортом, и ее вырвало в воду.
– Спокойно, спокойно… Все хорошо… Я помогу… – приговаривал Николас, сам не зная, кого он убеждает, Ольгу или себя, отчаянно пытаясь побороть страх.
Зачерпнув воды, он отер ладонью ее лицо. Обмотал голову мокрой футболкой. Не оборачиваясь, нашарил на дне лодки сумку и вытащил из нее бутылку воды.
– На, попей!
Сделав несколько глотков, Ольга отвела бутылку от лица и прошептала:
– Николас, не бойся. Со мной все в порядке. Просто… мне нужно на берег.
– Да-да… Сейчас…
Он удобнее устроил ее на корме, снова смочил футболку и прикрыл Ольгину голову. Потом быстро повел лодку обратно, туда, где вскоре должен был появиться причал. Не вовремя разыгравшаяся фантазия продолжала подсовывать примеры жутких заболеваний, и от этих мыслей становилось дурно.
Как назло, море, до сих пор мирно ластившееся к прибрежным скалам, вдруг заволновалось, вспенилось острыми гребнями. Николас сильнее налегал на руль, чувствуя, как плохо слушается лодка, как ноют натруженные мышцы рук. Ольга вроде бы была в порядке, дышала ровно, но лежала, закрыв глаза, и оставалась все такой же бледной.
Когда впереди наконец показался знакомый залив, Николас едва не закричал от облегчения. И тут же вспомнил, что по местным извилистым горным дорогам врач будет ехать к ним не меньше двух часов. И неизвестно еще, можно ли вообще к нему обращаться, если они скрываются. Ладно, это он узнает. В конце концов, в доме есть Иван, он наверняка проинструктирован, что делать в таких случаях.