—Нет, не сразу.
— Ясно,— задумчиво произнесла миссис Оливер,— но, конечно, я не такая заметная, как вы. В том плане, что меня не так-то просто отличить от других немолодых женщин. Я не очень выделяюсь?
— Так вы пишете книги, которые печатаются? Я когда-нибудь с вами знакомился?
— Ну, я не знаю. Возможно. Я написала их 43 штуки. Меня зовут Оливер.
— Ариадна Оливер?
— Значит, вы знаете мое имя? Это, конечно, весьма приятно, хотя, по всей вероятности, мои книги не могут вам сильно нравиться. Вы их наверняка находите устаревшими, недостаточно напряженными и лишенными сексуальности.
— До этого вы меня не знали?
Миссис Оливер покачала головой.
— Нет, я вас не знаю, то есть не знала.
— Ну, а девушку,- с которой я был?
— Вы говорите о тон, с которой вы завтракали бобами в кафе? Нет, вряд ли. Конечно, я видела ее только со спины. И потом, она мне показалась... понимаете, сейчас все девушки какие-то удивительные, все одинаковые. Верно?
— А вот она с вами знакома! — неожиданно резким голосом сказал молодой человек.— Как-то она мне упомянула о том, что встретилась с вами недавно. С неделю назад, если я не ошибаюсь.
— Где? Наверное, на каком-нибудь вечере. Я каждый раз знакомлюсь с десятками самых разнообразных людей. Как ее зовут? Может быть, я ее знаю?
Он явно не знал, называть ли ему имя Нормы или нет, но при этом внимательно следил за выражением ее лица.
— Ее зовут Норма Рестарик.
— Норма Рестарик? Постойте... Ну, как же, я уезжала за город в местечко, называемое... минуточку... минуточку, кажется, Лонг Пертси? Название дома я не помню. Я попала туда с моими приятелями. Вряд ли я узнала бы мисс Рестарик снова, хотя она беседовала о моих книгах и я даже обещала ей подарить мой последний роман. Странно, что я выбрала в качестве объекта моей слежки человека, который находился в обществе более или менее знакомого мне лица. Нет, в книге такого не стоит помещать. Строгие критики немедленно завопят о надуманной ситуации.
Миссис Оливер поднялась со своего сиденья.
— Боже мой, на чем это я сидела, на мусорном ящике? И таком отвратительном.
Она потянула носом, потом чихнула.
— Куда это я попала?
Дэвид с улыбкой смотрел на нее, и она внезапно почувствовала, что недавно все поняла абсолютно неправильно.
«Какой абсурд было предполагать все эти мелодраматические опасности. Обвинить его чуть ли не в стремлении задушить меня? Да он — само обаяние. И конечно, хоть такие кудри по плечам не вяжутся со внешностью молодых людей моего времени, но, возможно, это не так уж плохо?»
— Чтобы понять, куда вы забрели, следуя за мной, поднимитесь еще на эту лестницу,— сказал Дэвид с чарующей улыбкой.
И он показал на ветхую наружную лестницу, прилепившуюся возле стены какого-то строения, похожего на сарай.
— Подняться наверх? — с сомнением спросила миссис Оливер. Во-первых, она не была уверена, что эти ступеньки выдержат ее солидный вес. а во-вторых, кто знает, не заманивает ли «павлин» ее в .этот сарай, чтобы там пристукнуть?
Но она тут же одернула себя.
«Не малодушничай, Ариадна! Ты пустилась в эту авантюру, чтобы раздобыть сведения, так будь же последовательной до конца и4 выясни все. что можно выяснить!»
— Вы считаете, что ступеньки не провалятся подо мною? Мне они кажутся полугнилыми.— спросила она.
— Не сомневайтесь, они в порядке. Я пойду вперед, чтобы показать вам дорогу.
Миссис Оливер без всякого энтузиазма принялась подниматься по ступенькам, которые фактически почти не отличались от перекладин на стремянке. Вся эта история ей не понравилась. Где-то в глубине души у нее не проходил страх. Боялась она уже не столько самого «павлина», как- того, куда он ее вел. Впрочем, это она скоро выяснит. Вот он отворил дверцу на верхней площадке, нагнулся и вошел внутрь. Это было просторное, почти пустое помещение, превращенное в импровизированную мастерскую художника. На полу в разных местах лежали матрацы, к стене были прислонены холсты, посредине стояли два-три мольберта. Сильно пахло красками. В комнате находилось двое людей: у мольберта стоял бородатый юноша, он рисовал. При звуке шагов он сразу же повернул голову.
— Хэллоу, Дэвид,— сказал он,— привел к нам гостью?
«Господи, какая же грязнуля!» — подумала, невольно содрогаясь, миссис Оливер. На шею и на глаза ему падали сальные волосы, подстриженные «подковами». Вся физиономия, не говоря уже о бороде, заросла щетиной, растущей какими-то неровными клочьями, а то, что на нем было надето, вряд ли можно было назвать одеждой, настолько все это было замаслено и затерто.