Миссис Оливер посмотрела на девушку, которая позировала для него. Она сидела в какой-то неестественной позе, откинув голову назад и почти полностью закрыв лицо черными прядями волос. Миссис Оливер сразу узнала ее. Это была вторая из трех обитательниц Бородин-Меншен. Миссис Оливер помнила только ее имя: Фрэнсис.
— Познакомьтесь с Питером,— сказал Дэвид, указывая на неряшливого художника,— это один из наших расцветающих гениев. Ну, а Фрэнсис позирует ему для его картины, которая изображает обманутую девушку, нуждающуюся в аборте.
— Заткнись, трепло,— незлобно огрызнулся Питер.
— Мне кажется, мы с вами знакомы? — спросила с самым любезным видом миссис Оливер, хотя по ее лицу было видно, что она в этом совершенно не уверена.— Кажется, мы с вами где-то встречались? Причем совеем недавно.
— Вы ведь миссис Оливер, не так ли? — спросила Фрэнсис.
— Так мне было сказано,— заметил Дэвид,— это верно?
— Где же мы с .вами встречались?— продолжала с самым невинным видом миссис Оливер.— Где-то в гостях? На вечере? Нет? Дайте-ка сообразить. Ой, знаю, в Бородин-Меншен.
Фрэнсис выпрямилась на стуле и заговорила. Тон у нее был усталый, что, по всей вероятности, считалось «элегантным».
Питер застонал:
— Господи, ты погубила всю композицию! Такая была удачная поза! Неужели ты не можешь посидеть спокойно, а не заниматься этими глупыми разговорами?
— Все равно я не смогла бы дольше так сидеть. У меня заболела шея и заломило плечо,— буркнула Фрэнсис.— Сам бы попробовал вот так попозировать...
— Знаете,— с глупейшей улыбкой заявила миссис Оливер,— я сегодня попробовала преследовать, или следить, выслеживать человека. Оказывается, «висеть на хвосте» невероятно трудно... Скажите, это что, мастерская художника?
Она стала вертеться во все стороны, показывая свою крайнюю заинтересованность.
— Сейчас такие студии считаются наиболее «современными»,— проворчал Питер.— По сути дела — это неудобный чердак. И еще счастье, если ты не провалишься сквозь пол.
— Чего тебе еще надо, неблагодарный? — расхвастался Дэвид.— Северный свет, много свободного места, внизу — подобие кухни и грошовая арендная плата. Могу поспорить, что если поискать, то в твоем шкафу найдется пара бутылочек.
Повернувшись к миссис Оливер, он сказал предельно вежливым тоном:
— Не хотите ли выпить, миссис Оливер?
— Я не пью,— ответила посетительница.
— Леди не пьет? Кто бы этому поверил? — воскликнул Дэвид.
— Вообще-то это довольно грубо, но вы совершенно правы. «Леди не пьет». Большинство людей признавались мне, что они считали, будто я пью, как сапожник,— пожаловалась миссис Оливер.
Она открыла сумочку, из которой тут же на пол выпали три крутых локона. Дэвид их поднял и протянул владелице.
— Ох, спасибо,— смутилась миссис Оливер,— у меня сегодня утром совершенно не было времени заняться своей прической. Не знаю, есть ли у меня дополнительные шпильки?
И она довольно ловко принялась прикреплять локоны к вискам и затылку.
Питер громко захохотал.
— Вт это да!
«Какая глупость,— подумала про себя миссис Оливер,— ну как только мне могла прийти в голову такая бредовая мысль, будто эти люди способны мне причинить какое-то зло? Пусть у них действительно диковатая внешность, да и манеры не совсем привычные, но вообще-то они милые и славные. Недаром меня все знакомые упрекают в странной мнительности. Нельзя давать столько воли своему воображению».
Покончив с прической, она сообщила, что ей пора уходить. И Дэвид с галантностью и изяществом настоящего средневекового кавалера помог ей спуститься с дрожащих ступеней и объяснил, как всего быстрее добраться до Кингс-Роуд.
— Ну а там,— добавил он,—г вы сядете на автобус или на такси, которое и довезет вас до дома.
— Такси, только такси,— сказала миссис Оливер,— мои ноги меня больше не слушаются! Чем скорее я окажусь в такси, тем лучше. Большое вам спасибо за гостеприимство, за то, что вы не рассердились на меня за мое сумасбродство... Конечно, вы не могли принять меня за частного детектива или настоящего сыщика, у меня не тот вид.
— Ну, как сказать... Так вы запомнили? Сначала надо налево до первой дороги, потом направо и еще раз влево, пока не увидите реку. А тогда надо идти прямо по дорожке, никуда не сворачивая.
Как ни странно, но, пока она шла по захламленному двору, к ней снова возвратилось чувство близкой опасности.
«Я не должна разрешать своему воображению продолжать с собой такие штучки»,— подумала она.