— Уж и не думал, что мы соберемся в нашем классе еще раз, — сказал Артюшка. Он был очень серьезен.
— Может, нам и не доведется больше встретиться всем вместе, — тихо промолвил Рубен.
— А давайте проведем комсомольское собрание, — вдруг предложил Колька Алферов, — Тут одни комсомольцы.
Любивший во всем пунктуальность, Вовка Куклин вздохнул:
— У нас нет кворума.
— Неужто тебе требуется кворум? — пожал плечами Артем.
Спиридонов поднялся с задней парты, подошел к столу, взял с доски указку, положил ее назад.
— Полагаю, что формальности тут ни при чем. Не время теперь для формальностей. А если сейчас в роте, принявшей первый бой, осталась горстка комсомольцев, то там и собрания уже не проведешь, поскольку кворум погиб в контратаке? Предлагаю собрание открыть. Вношу предложение: в президиум избрать Алферова и Куклина.
— И Спиридонова, — добавил Рубен.
Клава Колесова тянула руку, видно, хотела предложить кого-то из девчонок, но руководящий орган собрания был уже сформирован. Президиум занял свои места за преподавательским столом. Вовка Куклин нашел листок бумаги и старательно вывел: «Протокол комсомольского собрания ашхабадской средней школы № 15 от 22 июня 1941 года. Повестка дня: 1. О начале войны. 2. Разное».
Алферов откашлялся в кулак и объявил:
— Нашу работу считаю продолженной. Кто за предложенную повестку, прошу голосовать.
Дверь скрипнула, в комнату, волоча свою раненную на войне ногу, вошел сторож Алексей Данилович.
— Дядя Леша, сюда нельзя! — умоляюще посмотрел на него Николай. — Идет комсомольское собрание.
— Почему нельзя? — Старик надул губы и неожиданно пошутил: — А я как беспартийная молодежь поприсутствую. Можно?
— Я думаю, можно, — сказал Спиридонов. — Собрание открытое, никаких секретов у нас нет. Полагаю, что нам, без пяти минут солдатам, будет лестно видеть здесь ветерана боев с германским империализмом, георгиевского кавалера Алексея Даниловича Прохвотилова.
Сторож довольно крякнул, сел к окну и, чтобы лучше слышать, поднес ладонь к уху. Ребята выступали коротко. Это были простые, искренние, идущие от самого сердца слова.
— Готовы хоть сегодня идти в бой…
— Будем смело сражаться с фашистами…
— Разобьем врага на суше, на море и в воздухе…
— С нами великий Сталин! Он приведет народ к победе!..
Только Виталий Сурьин выступил с развернутой речью:
— Современная война — это война моторов. Франция была разбита наголову, потому что ее военная техника оказалась намного хуже немецкой. С нами такого не произойдет. Наши летчики летают выше, дальше и быстрее всех. Броня наших танков крепче. Орудия — дальнобойнее. Судьбы войны решится в первом же столкновении танковых масс, воздушных армад, морских флотов. Война закончится самое большее, через неделю, в крайнем случае — через две…
В ту пору много говорили и писали о «войне моторов», поэтому слова Виталия не вызвали у нас никаких возражений. Лишь «представитель беспартийной молодежи» Алексей Данилович ухмыльнулся и подмигнул оратору:
— Ишь, какой скорый! Две недели положил на войну! Ероплан, понятно, пролетит, танок проедет. А пехота? Скажи на милость, а куды ей деваться? А деваться ей, любезный, некуда. Пехота будет сидеть в окопах и воевать. Наступать и драпать. Нюхать вонючие газы и валяться по лазаретам. В прошлую войну думали, что шапками закидаем германца. Только-то и делов: туды, сюды и обратно. Уря, уря! Славный казак Козьма Крючков нацепит на пику еще дюжину колбасников, и войне конец. А вон сколько отвоевали…
На Алексея Даниловича посмотрели с сожалением. Дескать, дремуч дед, старым багажом живет, мерками тысяча девятьсот шестнадцатого года…
Виталий выждал паузу и продолжал:
— Итак, война закончится скоро. — Учитывая особое мнение георгиевского кавалера, он сроков уже уточнять не стал. — И нам надо делать выводы. Никто не будет ждать, пока мы окончим военные училища. Мы должны сегодня же вступить добровольцами в армию. Кем возьмут: десантниками, разведчиками, диверсантами, бойцами истребительных батальонов. Если, конечно, мы хотим успеть на войну…
Опасения Виталия оказались напрасными: на войну он успел, хотя попал на фронт лишь в сорок третьем. Прошел путь от Днепра до Дуная. Командир саперного взвода лейтенант Сурьин был убит в Словакии, на 1405-й день войны.
Колька Алферов крикнул со своего председательского места:
— А Виталий говорит дело! Предлагаю: прения закрыть, собрание закончить. Все комсомольцы немедленно идут в военкомат и вступают в армию добровольно. С мамами не советоваться, терять время не будем!