В обоих случаях он стал жертвою розыгрыша. Но этим и ограничилось. Разыгрывать Витька занятие простое как игра в "опездола"( используется колода в 56 карт, кому попадает туз пик тот и "опездол"), быстро превратилось в признак дурновкусия и нечеловеческой жестокости разыгрывающего, на чем и прекратилось вовсе.
Именно Витек утопил насос на самодельном понтоне посреди емкости с раствором цианида и пытался нырнуть за ним.
Успели, удержали. Витек испытывал интерес к работе технической, любил большие автомобили, дробилки, бульдозера. Техника Витька не любила. Иногда агрегаты ломались только от того, что он к ним прикасался. Флуктуативный луддит, так называл его я, я же умник. Смертьмашинам, так называл его Степаныч. Решили убирать. Отправили со сложного производства на простое - проходку канав. Лом проще понтона, сломать тяжелее, а кирку ему не давали. Да и под приглядом постоянно, бригада четыре человека и геолог. От людей и техники далеко, на отшибе. Из этого и исходили. Стало спокойнее.
И вот он пропал.
Напрочь.
Искали Витька три дня. Сами искали, своими скромными силами, хотя уже собирались и всякие другие лесные люди помогать.
Все надеялись справиться . Не хотелось поднимать шумиху - пресса, егеря, вертолеты, маломерные суда, бригада Гагрида на подходе, и вот это вот всё...
Честно сказать, я его уже списал на медведя. Потому как именно у мишек такая гадкая привычка, добычу уносить, ныкать, засыпть ветками, чтобы подтухла. Витамин тогда образуется, нужный медведю витамин, да и переваривать зверушке легче.
По всем опросам выходило, что пропавший выбрался из канавы с целью культурно отлить не совсем уж на рабочем месте.
Метров двадцать пути.
Степаныч, в сотый раз зашел в заросли там, где заходил в них Витек. Присмотрелся близоруко прищурившись к хвое, словно бы искал следы. Впечатления следопыта он не производил, но что еще оставалось?
- Хоть бы кепочка какая осталась, - злым голосом произнес Степаныч, - или коронки зубные.
- Угу, или нога - хмыкнул Прум.
- Почему нога? Зачем нога?
- А сам подумай, куда бы он без ноги ушел? Сразу бы и нашли...прям тут.
Ни ноги, ни кепочки, ни зубной коронки, ни даже зарубок или собственноручных записок не наблюдалось. Наблюдалась холодная горная тайга, то есть — редкие чахлые лиственницы толщиною с руку с редкими кустами кедрового стланика и зарослями полярной березки.
Дальше, чуть ниже, шла большущая марь с гривами, что редкость тут, но вот так повезло, и облако. Но облако не наблюдалось, а наблюдало. Наверное, ему было щекотно от того, что мы движемся внутри.
К вечеру вернулись все, кто искал Витька. Мокрые, злые, грязные, потные. Мастерски плевали сквозь зубы, на землю. Потом курили папиросы "Беломорканал", говорили хрипло, матерно и просили еще чаю. Храбрились, выражали надежду, но с пониманием близкой беды. Словно бы не просто матерясь, а отгоняя зло, как это и было в свое время задумано человеком, что придумал произносить вслух всякое непотребство.
Прикинули куда идти завтра, народ разошелся по балкам и палаткам, а я остался, чтобы выйти на связь и доложить ситуацию.
Из темноты и воды облака показался повар.
Лицо его светилось мягким зеленоватым фосфорным светом, в глазах бегали бесенята и пинали зрачок копытцами.
-Николаич, Степаныч сказал, чтобы ты пока на связь не выходил, чтобы ты срочно на склад, на вещевой..говорит, чтобы один шел, и никому ни слова, мол...
- Вы охренели, страстотерпцы, какие тут тайны, третий день все на ногах, нервы в хлам, а вы мудрите.
- Ну я не знаю, вот как сказал, так я все и передал.
Повар явно темнил.
Ну и пошел я на вещевой склад. На обратную сторону ската. За гребень сопки.
Степаныч нашел Витька.
Витек отлил, ощутил холод севера, пошел за телогрейкой. В балке телогрейки не было, потому что осталась на канаве. Но Витек решил, что ему не выдали и отправился на склад. На складе по горе вещей полез на самый верх, споткнулся о связки сапог, и упал задницей в выварку и в ней застрял навсегда. Огромный такой лось, в огромной кастрюле, только ноги в стоптанных кирзачах, да соломенная голова торчат. А сама выварка рулонами крафтовой бумаги зажата в вертикальном положении. Даже не покатиться.
Отлично вошел. Плотно.
Безнадежно.
.
Орал первый день пока не охрип до полной потери голоса. А чего орать-то? Склад за гребнем, повыше ставили, нихрена не слыхать, да и нет никого, все Витька ищут.
- Ну все, шмерц, ты в нашей власти - Степаныч взял монтировку и спросил повара - у тебя вазелин есть?
- Не понял вашей задумки, - ответил Олег.