Даже при свете дня потолочный брус и поперечные балки походили на позвоночник огромной рыбы. Ей это снилось, и снились бродяги, которые оказывались полисменами, и снилось, что она расхаживала по людным местам совершенно обнаженной. Теперь она вспомнила все. Дерек Фентон… Бассетты… да, а как зовут ее саму? Наоми Фентон. Она в спальне, на ферме Бассеттов. Это все еще походило на сон.
Послышался стук в дверь и вопрос:
— Вы не спите, мисс Фентон?
— Войдите, — отозвалась Дженни, и миссис Бассетт вошла.
— Я принесла вам чаю, мисс. Сегодня чудесное утро. Раздернуть шторы?
— О, спасибо. Да, пожалуйста. Какой чудесный день.
— Похоже, будет жарко. Что вы собираетесь делать, мисс? Ваш брат всегда с утра купается в реке. Он сейчас как раз вернулся и просил передать, что, если вы тоже хотите выкупаться, он покажет вам самое лучшее место.
— Ой! — сказала Дженни. — У меня… у меня нет купальника.
— Бог с вами, мисс, это не имеет никакого значения, здесь никто вас не увидит в такое время. А я вскипячу воду к вашему возвращению.
— Спасибо.
— Тогда я скажу мистеру Фентону, что вы будете готовы, как только выпьете чай.
— Спасибо.
Миссис Бассетт поспешно удалилась.
Дженни нужно было подумать о стольких вещах, что она почти обрадовалась появлению новой проблемы, вытеснявшей из головы старые. Как пройти к реке, если нет халата или чего-нибудь в этом роде? И как вернуться? И мистер Фентон… Дерек… конечно, на самом деле он не… но…
Тут под окном раздался свист — свистел определенно не скворец — и затем зов: «На-о-ми!» Она соскочила с постели, взяла чашку, поставила ее на подоконник и выглянула.
— Привет! Доброе утро, сестричка.
— Доброе утро.
— Хорошо спали?
— Спасибо, очень.
— А вы спали в ночной рубашке или в пижаме?
— То есть, что сейчас на мне надето?
— К этому я и веду.
— Пижама.
— Прекрасно. Я думал, как вам добраться до реки. У меня есть для вас старые резиновые сапоги миссис Бассетт, и нет никакого сомнения, что они не идут к пижаме. Встретиться вам могут только две коровы и кролик, но следует продумать все. Вы более или менее готовы?
— Почти, — сказала Дженни и сделала глоток.
— Хорошо. Тогда я отведу вас к этому месту, покажу, где муравейники, и оставлю вас. Теперь подождите немного, я заброшу сапоги. Под окном ничего бьющегося нет?
— Нет.
— Тогда отойдите подальше, возьмите с собой чашку и ждите.
Бах!.. Бах!
— Отлично! — воскликнула Дженни, возвращаясь к окну.
— Заправьте брюки в сапоги, и вы станете похожи на корабельного юнгу, каким его представляет себе режиссер комедии. У вас два полотенца?
— Одно, — ответила Дженни, поглядев на вешалку для полотенец.
— Я приготовил для вас еще одно. Я всегда говорил и говорю миссис Бассетт, что наличие двух полотенец — основа комфорта. Не задерживайтесь.
Он пошел в дом, а Дженни допила чай. Все это становилось забавным. Она надела сапоги и посмотрелась в зеркало. Прежде она не видела пижамы Нэнси при дневном свете. Неплохо. Она не имела ничего против того, чтобы Дерек или кто другой увидели ее в таком виде.
Забрав полотенце, она спустилась вниз.
— Так я и думал, — сказал Дерек. — Корабельный юнга, собирающийся драить палубу. Держите. — И он протянул ей второе полотенце.
Когда они шли через поле, Дженни заметила:
— Мне кажется, я знаю это место.
— Правда?
— По-моему, я вчера проходила мимо него.
— Наверное, проходили, но определенно не купались.
— Откуда вы знаете? — спросила Дженни и вдруг подумала, что он видел ее вчера. Забавно, она опять совсем по-другому относится к нему, теперь ей было не важно, что он мог видеть ее. Забавно, первое, что он спросил: «Вы, случайно, не натурщица?» Словно он уже видел ее и счел красивой. — Откуда вы знаете? — повторила она вопрос.
— Интуитивное умозаключение. Мне довольно часто приходится прибегать к ним, особенно в виноторговле. Как только я делаю глоток бургундского, не важно, урожая какого года, я бросаю взгляд на бутылку и говорю себе «бургундское». То же самое может быть и с кларетом.