— Наверное, хотел узнать, сколько времени, — невпопад заметил мистер Моррис.
— Струсил, — сказал сержант Бэгшоу, кивая инспектору.
— Похоже на то, — согласился Меригольд. — Вы, конечно, записали его имя?
— Записал, а вы как думаете?
— Тогда давайте сюда.
Мистер Моррис поискал и выудил из жилетного кармана грязноватый клочок бумаги.
— Уильям Мейкпис Теккерей, — прочитал он.
— А! Думаете, это его настоящее имя?
— Ну и ну! — вновь обратился мистер Моррис к небесам. — Что вы думаете, я заглядывал в его паспорт или просил показать вытатуированную на груди монограмму?
— Не валяйте дурака, Моррис. Вы прекрасно знаете, когда вам говорят настоящее имя, а когда нет.
— Вот так дела! — сказал мистер Моррис. — Сколько же еще…
Сержант Бэгшоу прочистил горло и застенчиво посмотрел на инспектора.
— После вас, — любезно сказал мистер Моррис.
— Нет, — объявил сержант Бэгшоу.
— Что «нет»? — спросил инспектор.
— Не настоящее имя.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это автор. Писатель.
— Кто?
— Тот, о ком он говорил. Уильям Мейкпис Теккерей.
— Ну, а почему нет? Что ж, писатель не может совершить убийство, как любой другой?
— Я хочу сказать, он классик.
— Кто?
— Уильям Мейкпис Теккерей.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «классик»?
— Вроде Шекспира.
— Верно, — сказал мистер Моррис, решив, что пора вновь вступить в беседу. — Вроде Шекспира.
— Может быть, вроде Эдгара Уоллеса?
Сержант Бэгшоу задумался.
— Ну, скорее вроде Шекспира, — сказал он, стремясь выстроить как можно более точную иерархию ценностей.
— Я так вам и говорил, — сказал мистер Моррис. — Мы все время вам говорили. Вроде Шекспира.
— Послушай, Бэгшоу, — спросил инспектор, — откуда ты это взял?
— Сейчас расскажу. У меня был случай поговорить с одним джентльменом — нужно было спросить его фамилию. Он сказал: «Теккерей», а я переспросил «Теккерей, да?», вы-то помните, фальшивомонетчик. Дело «Норт-Мидленд банк». Он говорит: «Известная фамилия, да?», а я отвечаю: «Думаю, да, сэр» — имея в виду ту историю. Он говорит: «Писатель, верно?», а я отвечаю: «Верно, сэр, чего только этот Чарли Теккерей не выделывает своей ручкой…» Тогда он говорит: «Чарли? Какой, к черту, Чарли. Он Уильям». Тогда я говорю: «Простите, сэр, кому и знать, как не мне, ведь это я…», а он: «Держу пари на пять фунтов, сержант, это Уильям Мейкпис Теккерей. А вы подумали о Чарли Диккенсе». Ну а потом, так сказать, выяснилось, что этот Уильям Мейкпис Теккерей был писателем вроде Шекспира. Что называется, «классик». — Он покивал инспектору. — Вот так оно было.
— Все правильно, — поддакнул мистер Моррис, теребя шляпу, — классик.
— А! Так это могла быть кличка?
— Псевдоним, — растолковал мистер Моррис.
— Верно, — согласился сержант.
— Может быть, — сказал инспектор рассудительно, — а может быть, и нет. Он сказал, что это часы его жены, так, Моррис?
— Что-то в этом роде. Я не слишком прислушивался.
Инспектор снова повернулся к Бэгшоу.
— Этот Уильям Мейкпис Теккерей женат?
— Я же вам сказал, он умер.
— Повезло, — заметил мистер Моррис, ни к кому не обращаясь.
— Вроде Шекспира. Предан забвению.
— А!.. Что ж, давайте составим описание его внешности.
Мистер Моррис выжидательно смотрел на сержанта Бэгшоу в надежде услышать описание внешности Уильями Мейкписа Теккерея.
— Вы, Моррис, вы, глупец! — крикнул инспектор. — На кого был похож этот человек?
— Кто глупец? — спросил раздосадованный мистер Моррис.
— Вы.
— Да? Откуда мне было знать, что вы говорите не об этом другом типе?
— Какое нам дело до этого другого типа, если он умер?
— А какое нам дело до того, женат он или нет?
— Кто сказал, что нам есть дело?
— Вы.
— Я не говорил.
— Вы спрашивали его, — сказал мистер Моррис, указывая на сержанта, — и он подтвердит, вы спрашивали его, был ли этот Уильям Мейкпис Теккерей женат или нет. Поэтому я, естественно, подумал…
— Ну, я же тогда не знал, что он умер, правда?
— Знали. Я как раз сказал вам, что он классик. Мы оба это вам сказали. Как он мог быть классиком, если…
— Ну-ну, Моррис, — примирительно сказал сержант, — как он выглядел?
Мистер Моррис повернулся к нему.
— Ничего не имею против, чтобы рассказать вам, — произнес мистер Моррис с достоинством, — потому что вы и я образованные люди, которые знают, кто такой классик, и не обзывают друг друга. Говорю вам, как коллеге, это был невысокий полный человек с маленькими светлыми усиками.