— И чего оскалился, как дед Пахом на лампочку Ильича?
Хамская Пашкина тирада настроения не испортила. Могла, но не испортила.
— Паш, а чего нюниться-то? Есть на чем плыть, что есть-пить, чем и из чего стрелять… Даже, по Серегиному мнению, есть куда, ну плыть я имею в виду! Доплывем до людей — там видно будет!
— А если они нас это? Того?
Ожидаемо Сергей оторвался от макарон.
— А на «это» и «того» у нас — два крупняка и «акашки» для особо непонятливых. Распилим любого гада!
— А когда всё кончится?
— Паш, быть «адвокатом дьявола» — занятие простое и благодарное. Какие ещё мысли против «поискать людей»?
Я плохо представлял, кто такой этот адвокат, но конструктив Сереги мне был родней и ближе, так сказать.
— Пашк, давай тогда отправим Серегу к его радиотряхомудии, а сами посмотрим и проверим, чё у нас тут вообще есть, а?
На том и решили остановиться… Попили чаю и отправились, куда уговорено: Серега на мостик, а мы — ревизовать и знакомиться с имуществом. Точнее, сперва, по общему желанию, разошлись по каютам переодеться: жара начинала давить.
«Плох тот солдат, у которого нигде ничего не заховано!» Вдвойне это относится к «маслопупам» и вообще к тем, кому по уставу положено регулярно, а чаще постоянно, пачкаться и загрязняться. Я — хороший, ну в этом плане! Помимо «своего» подменного имущества, у меня наличествовало и «благоприобретенное»: «учителя» незабвенные на прощание одарили меня мешком с прикольными одежками типа новомодных медицинских, и охапкой кожаных тапочек на резиновом ходу, по их словам, одноразовых, так что одеть было чего. Напяливая легкие штанцы и футболку, которые «деды» называли «эрбешкой», я про себя сетовал, что не попал в подводники: они там, по словам дядьков, по жизни в этом рассекают. Потом углубленно обмыслил идею — не, на фиг такие ныряния. Форточку не открыть, радиация опять же…
— Ты готов? Ух ты, везуха тебе…
Пашкиной фантазии хватило лишь на превращение штанов подменки в бриджи, а тельник лишить рукавов. Пришлось делиться… Подумав, и Сереге выделил и одежку, и обувку, так что мы снова начали напоминать команду корабля. Единообразие в обмундировании, так сказать.
Спустя часа четыре мы с Пашкой ввалились на мостик. Я пришел в обнимку с монструозным двухствольным гранатометом и руководством, а Пашка притащил пятилитровую канистру спирта, найденную в медпункте — он уже час не мог с ней расстаться. Ухайдокались в полусмерть, зато прихваченный блокнот был тщательно, двумя почерками, заполнен сведениями, что можем употребить сами и что — выделить от души пока неизвестным, но стопудово наличествующим где-то рядом супостатам. И вовсе это не паранойя!
— Ща бухнём!!!
Блин, как же меня достала эта фраза за последний час… Серега поморщился, уставившись на нас: видимо, тоже особого энтузиазма к «бухнуть» не испытывал. Пашка несколько раз перевел взгляд с меня на Серегу.
— Пасаны! Вы чо как неродные?
— Паш, я те в который раз говорю: «Погодь с синькой!». Серый, новости есть?
Серега встал из-за заваленного какими-то казенного вида бумагами стола, разминая лицо руками. Потер глаза и посмотрел на нас слегка ошалелым взглядом.
— Есть чем потресть… Сплошь непонятки. Для начала — глубинных бомб у нас нет, как и бомбосбрасывателей.
Не, не то что бы я был фанатом «рыбалки на динамит», но появилось чувство некоей потери…
— Вместо них у нас присутствует некое «изделие ГММ-4У», ща, где-то…
Серега зарылся в ворох бумаженций.
— А! Во! «Гидромеханический метатель! С тонной пятикилограммовых зарядов типа противодиверсионных гранат. Пока не пощупаем — не поймем… Далее…
«Эксперт» опять зарылся в бумажки.
— По модернизации — впечатление, что мы на каком-то опытовом корабле. Сплошняком новинки науки и техники, мать её. У нас по идее должна стоять носовая «трехдюймовка» носовая, теперь хренушки — такая же «мясорубка», как и на корме… Я мозг сломал в этих актах приема-сдачи, согласованиях и прочей лабуде… Родь!
— Ай?
— Ты у себя ничего странного не наблюдал?
Я, честно говоря, подзагрузился. Единственное, что пришло на ум — опечатанный электрошкаф со странной аббревиатурой БПТ/РБ на дверце и успокаивающе помаргивающим зеленым огоньком светодиода. Как-то вдруг тревожно стало… «Здравствуйте, госпожа Паранойя! А мы к вам! — Кто это „мы?“ — Это я! И — прошу миловать и жаловать — МОЯ ШИЗОФРЕНИЯ!!!» Озвучить свои мысли я не успел — взгляд Сереги соскользнул на увесистую дуру, которую я так и не выпустил из рук.