– Ты серьезно говоришь мне, что все лето преследовал девушку только для того, чтобы в первый день семестра понять, что она тебе не нужна? Не я из нас двоих придумываю больные игры, ты, маленький, лживый ублюдок. Это ты. Не выставляй меня единственным виновником и любезно объясни мне, почему ты из всех людей хочешь защитить ее.
Это правда, Белль. Как я уже говорил, если бы не мой отец, мне было бы почти плевать на вас. Но другие короли... Они ненавидят вас по более низменным причинам, чем я. Сильвиан обычно всегда на первом месте, когда дело доходит до того, чтобы уничтожить вас.
А теперь?
Ты пробудила его совесть?
– Я не преследовал её, - рычит он, скрещивая руки на груди. Я чувствую исходящую от него энергию. Она подобна урагану, который обрушивается на меня. Обычно он замкнут, как чертов камень. Не подпускает никого к себе. Сильвиан сломлен. Он стал жертвой своих собственных плохих чувств, самобичевания и слепой ненависти.
– Я говорю тебе, что мы не должны этого делать. Прими это или игнорируй. Но я не собираюсь в этом участвовать. Я выхожу.
Он повзрослел. Мило. Мне тоже больше не хочется играть. Я устал от всех этих игр. Для меня серьезность - это и есть привлекательность. Возможно, пришло время рассказать ему больше. Может быть, мне следует рассказать ему, почему я все это делаю. Есть причина. Причина для всего. Которая выходит далеко за рамки того, что нам скучно. Но готов ли он узнать правду?
Могу ли я доверить ему свою самую большую тайну?
Или, может быть, он уже знает?
– Что ты имеешь в виду под "выхожу "? - насмешливо спрашивает его Рис. – Разве ты не хочешь поступить на магистратуру в Кингстоне после колледжа, Си?
– Конечно, я хочу, - шипит он. – И никто из вас не помешает мне сделать это.
– Ты уверен? - спрашиваю я, подходя к нему. – Будь осторожен в своих словах, Сильвано. Я не тот из нас двоих, кто провел лето в душном клубе, наблюдая за девушкой издалека. Сколько раз ты представлял, как она покупает у тебя путевку, немного кокаина, и дрочит тебе в грязном туалете?
Я улыбаюсь, потому что знаю, что именно это он себе и представлял. Он одержим ею. Как он смотрел на нее, когда она выходила из общежития. Ожидая в тени, чтобы ничего не упустить. Сильвиан не единственный хороший наблюдатель. Я тоже знаю, что происходит вокруг меня.
– Если не хочешь играть, значит ты не играешь. Тогда ты сможешь потратить весь семестр на учебу. Только, к сожалению, я знаю, что ты этого не выдержишь. Тебе это нужно. Ты хочешь ее. Ты не пытаешься защитить от меня эту маленькую сучку из трейлерной стоянки. Ты пытаешься защитить её от себя. Я знаю тебя, мой дорогой друг, и мы с тобой не просто придумали эту чертову игру. Мы жили этим. Никто из нас двоих не может просто так это остановить. Мы и есть эта игра. Она давно стала реальностью.
Сильвиан смотрит на меня и знает, что я прав. Желание защитить Амабелль от нас было слабой попыткой не поддаться своим внутренним демонам. Мы короли. Без него я ничто, а он без меня еще меньше. Никто не встает у нас на пути.
Даже наша гребаная совесть.
Это правда, Амабелль. В моей груди бьются два сердца. У меня есть благородная цель, и я уничтожу любого, кто встанет у меня на пути. Но у меня также есть ... мои друзья. Сильвиан. Рис. Зейн и Ромео. И есть что-то, что объединяет нас всех в этой игре. То, что связывает нас вместе и удовлетворяет все наши самые темные глубины.
Вот почему мы не можем просто остановиться.
Даже если я обыграю своего отца.
Мы никогда не сможем перестать искать себе жертв.
Это зависимость. Болезнь. И я уверен; тебе это понравится.
– Скажи мне, Сильвиан, - шепчу я в тишине, кружа вокруг него, как волк, бросающий вызов своему другу, чтобы поиграть. – Сколько раз ты представлял, что произойдет, когда она приедет в Кингстон? Что ты представлял? Не лги мне, я знаю, что в мыслях ты уже видел ее обнаженной перед собой. Перед нами. Как мы разделяем ее между собой. Тебе плевать на ее умственно отсталую мать и беспризорную младшую сестру, когда Амабелль в мыслях становится перед тобой на колени, сосет тебе член, а мы наблюдаем, как она это делает. Разве не так?
Челюсти Сильвиана напряглись. Все, что я говорю - правда, и, по-видимому, в его голове дела обстоят гораздо хуже.
– Это не меняет того факта, что это должно прекратиться.
– Что должно прекратиться, Си? - язвительно спрашиваю я его. – Ты хранишь от нас свои гребаные секреты, да, это должно прекратиться! Ты не сталкер. Ты не из тех, кто прячется в тени. Ты гребаный король. Что тебя так заинтриговало в этой малышке, что ты даже не хочешь рассказать нам правду?