– Увидимся в новом семестре! - кричу я, получаю свистит толпы в ответ, встречаю восемь пар ненавидящих глаз, а затем спасаюсь бегством. Я убегаю.
Но только для того, чтобы вернуться с лучшим оружием.
Я ещё не начала эту войну, ублюдки!
И ни один из вас никогда больше не завоюет мое сердце!
ДЖЕКСОН
Здравствуй, Красавица.
Добро пожаловать в Кингстон.
Выглядит потрясающе, не правда ли? Наши предки основали этот университет для того, чтобы такие люди, как ты и я, могли получать знания, которым никто другой не смог бы нас научить.
Неправильная мысль. Кингстон - не место для таких нищих стипендиаток, как ты, чтобы посвящать себя изучению экономики, философии, политики или науки.
Единственное, чему ты научишься здесь - это выживать среди таких людей, как мы.
Элита.
Но поверь мне.
Уроки будут тяжелыми.
И если ты не будешь выполнять домашнюю работу должным образом, Красавица, к сожалению, нам придется наказать тебя...
1 МЭЙБЛ
Такси выглядит как пришелец посреди черных лимузинов. Яркий желтый цвет, который выделяется и искажает пейзаж Бэнтли и БМВ. Я никогда не видела столько дорогих, экстравагантных автомобилей в одном месте. Или шоферов, открывающих двери, посыльных, загружающих чемоданы в позолоченные тележки, и модно одетых молодых людей, прощающихся со своими богатыми родителями в рубашках поло и брючных костюмах.
Такси проталкивается сквозь пробку на улице. Очередь роскошных автомобилей никак не закончится. Нервничая, я сжимаю в руке листок с указанием маршрута моего общежития и высматриваю студентов, которые не выглядят так, словно вышли за покупками на Родео Драйв. Неужели из тех, кто учится в этом университете, нет обычных?
– Дом семнадцать, мэм? - спрашивает меня водитель с сильным южным акцентом, и я киваю. Мы не могли быть дальше от Техаса. – Тогда я остановлюсь впереди.
Я снова киваю, когда он включает поворотник и ждет, пока трое посыльных перекатят на тележке через дорогу десять чемоданов студентки, которая идет рядом с ними с мобильным телефоном в руке, как будто она никогда в жизни даже не прикасалась к чемодану.
Едва группа переходит улицу, красный спортивный автомобиль с ревущим двигателем проносится мимо нас, тормозит прямо перед такси и въезжает на единственное свободное парковочное место вдалеке.
Из машины выходит студент в лазурной обтягивающей рубашке и золотисто-каштановыми волосами и бросает мимолетный взгляд в нашу сторону, прежде чем повернуться к блондинке с тремя чемоданами, которая набрасывается на него и приветствует его визгом как фанатка.
– Мудак, - бормочу я, наблюдая, как руки парня скользят под короткую юбку девушки. На пальцах у него красуются дорогие перстни, и от него несёт деньгами, как от навозной кучи.
– Я не могу здесь остановиться, мэм, - говорит водитель спереди и извиняющимся тоном улыбается мне. Он паркуется в немного дальше, в конце ряда лимузинов, и выключает счетчик.
– С вас двадцать восемь долларов пятьдесят, мэм.
Я даю ему тридцать, даже если на самом деле не могу позволить себе давать чаевые.
Водитель выходит из машины, и на мгновение во мне пробуждается чувство, что мне помогут, как и другим поступающим первокурсникам. Но он ничего не делает, кроме как выгружает мой багаж, две сумки и сломанный чемодан на тротуар, прежде чем хлопнуть меня по плечу и без прощаний уезжает.
Я стою там, в стороне от изысканного общества, с большим количеством багажа, чем могу унести, и мне нужно пройти не менее полумили до своего общежития.
Это не проблема. Эйфория от поступления в университет Кингстон – безусловно, самый престижный ВУЗ страны – затмевает тупое чувство, что мне здесь не место.
Я вешаю на себя две сумки, хватаюсь за ручку чемодана, беру две сумки в руки и иду по тротуару. Остальной багаж я пока оставлю, потому что я просто не смогу нести его в одиночку. Едва я миновала первую группу родителей, сжимающих в объятиях своих отпрысков, как почувствовала на себе взгляды.
С гордо поднятой головой я пытаюсь притвориться, что не замечаю пренебрежительные движения губ, отвращение, закатывание глаз и отчетливая жалость в выражениях взрослых. Я упрямо иду дальше, но с каждым шагом все больше ощущаю себя приговоренной к смерти, шагающей к эшафоту. Хотя это бред. Меня приняли в Кингстон, потому что я много работала для этого.