Тогда я не могла предположить, что судьба Персефоны окажется так сильно связанна с моей. Потому что земля уже почти разверзлась подо мной, и где-то там, во тьме, меня ждал мертвый бог.
Глава 4.
Ты не вспомнишь меня
Это была нашей последней встречей. Картина почти закончена, и даже мое присутствие не так уж и обязательно. Думаю, мэтр Савар просто хотел похвалиться результатами. По его словам, "Персефона с гранатом" была лучшей картиной в серии. И мне она безумно нравилась, хоть я с трудом узнала в задумчивой девушке с тоскующим взглядом, себя.
Мэтр Савар все еще приводил себя в порядок после полуденного сна, поэтом переодевшись в ставший уже привычным хитон, я решила подождать мэтра в мастерской. Он знал, что я буду достаточно аккуратна, чтобы ничего не уронить и не испачкать
В этот раз в мастерской появилась новая картина. Она лежала на столе, полускрытая тканью, но уже по виднеющейся раме было понятно, что это не одна из картин Савара - уж больно старым было дерево. Он что-то себе купил? Я осторожно стянула покрывало, открывая холст. Передо мной предстал портрет худощавой и светловолосой женщины с холодным и отстранённым лицом. Не слишком красивой, но притягивающей взгляд, возможно, из-за той уверенности в себе, что читалась в бледно-голубых глазах. Картина была написана давно, но над ней совсем недавно поработали.
- Меня попросили отреставрировать портрет. Сейчас я не беру подобные заказы, но в этот раз отказаться не смог. Уж больно интересная задача. Когда картина попала ко мне, на ней было что-то сложно разглядеть, настолько темной и потрескавшейся она была. Что скажешь?
Я кивнула мастеру, и вновь повернулась к портрету.
- У вас замечательно получилось!
Савар фыркнул.
- Спасибо за похвалу, конечно, но я спрашиваю про саму картину. Расскажи про неё. Покажи, как учат в вашей школе.
- Плохо учат, - уныло ответил. - Но попробую. Портрет был написан... думаю, где-то в середине 18 века, судя по наряду. Чувствуется византийское влияние, так что полагаю, художник был откуда-то из восточной Европы. Художник... не знаю, не могу узнать.
- Как и я. Думаю, это был один придворных мастеров, чьи картины обычно хранятся в частных коллекциях. Но с чем-то ты угадала, хотя сильно промахнулась по времени. Это девятнадцатый век, первая половина.
- Но её костюм и прическа...
- Просто старомодны. Обрати лучше внимание на мазки и на фон. Он выполнен...
Нас отвлек шум с первого этажа. Кажется, кто-то пришел Мэтр посмотрел на часы, висящие на цепочке, и ахнул.
- Заказчик! Он пришёл так рано! Помоги мне!
Он поспешно обернул портрет тканью, и с моей помощью обвязал бечевкой.
- Скоро вернусь, - пообещал мэтр, и хлопнув дверью, оставил меня одну.
Михаил почувствовал его еще тогда, при первом посещении дома художника. Едва ощутимый свежий и чистый запах Клэр Легран. Он даже подумал, что ему почудилось. Что он так часто и много думал о девушке, что теперь просто бессознательно ищет все, что может напоминать ему о ней.
Но в этот раз запах был сильнее. Клэр была здесь. Прямо сейчас.
- Месье Паланок!
Суетливый и нервный художник был не слишком рад гостю, но старательно улыбался.
- Работа закончена. Предлагаю взглянуть и...
- Потом, - оборвал Савара Михаил. - У вас гостья. Молодая девушка. Что она здесь делает ?
Понадобилась лишь немного внушения, чтобы Савар заговорил.
- Клэр мне позирует. Я встретил эту девушку не так давно в лавке Николя, и она идеально подошла для моего проекта.
- Где она?
- Наверху. В мастерской. Но вам не стоит подниматься. Клэр смутится, если...
- Это вас не касается, месье Савар. Останьтесь здесь. Выпейте чаю, перекусите. Вам не нужно беспокоит ь ся о Клэр.
- Да - да... - художник растерянно потер лоб. - Пойду выпью чаю.
Михаилу не нужно было долго искать мастерскую. Уже на втором этаже, даже через закрытую дверь, он чувствовал присутствие Клэр Легран.
Он не искал её, не надеялся увидеть даже случайно. И сейчас мог спокойно забрать картину и уйти. Но вместо этого он вошёл в мастерскую, и встретился взглядом с изумленно распахнутыми, зеленовато-карими глазами девушки.
Стоит отдать мне должное. Когда в мастерскую вместо мэтра Савара практически ворвался незнакомый мужчина, я только вздрогнула. Затем скрестила руки на груди, прикрытой лишь тонкой хламидой, и вежливо сообщила:
- Если вы ищите месье Савара, то он на первом этаже, встречает заказчика.
- Заказчик это я, - хрипловато ответил незнакомец.
Логично. Мне следовало сообразить раньше. Значит, он владелец того портрета. Но картину уже унесли, а этот человек стоял здесь и бесстыдно меня рассматривал. Тут же захотелось во что-нибудь завернуться. Стыд-то какой!
Молчание затягивалось, и я не выдержала:
- Вам что-то нужно, месье?
Мужчина будто бы очнулся. Облизнул губы, и кивнул.
- Месье Савар разрешил мне взглянуть на его картины.
- Здесь и вправду есть на что посмотреть.
- Да.
Кинув на меня еще один смущающий взгляд, он, наконец, повернулся к расставленным в мастерской картинам. Пока он изучал их, я изучала его.
Странный человек, хотя что с ним не так, понять сложно. Высокий шатен с тускло-карими глазами и худым скуластым лицом. Вполне ординарная внешность, разве что немного бледноват. Возраст определить сложно, может быть потому, что при довольно молодом лице он был одет консервативно, хоть и не без изящества. Но никакой небрежности и легкомысленности, свойственной моде парижской богеме.
Мужчина остановился перед мольбертом с незаконченной картиной.
- Персефона в Гадесе? - легко угадал он.
- Мэтр Савар изначально хотел изобразить богиню весны до ее похищения Аидом, но потом передумал, как видите.
Сама Персефона на картине выполнена почти в импрессионисткой манере, так не любимом мастером. Насыщенные и теплые тона, напоминающие "Олимпию" Мане, легкие мазки, и удивительно живая и непринужденная поза богини. Но при этом фон - тщательно выписанный, глубокий и темный. И даже серые тени мертвых не скользят по царству Аида, а застыли пугающими фигурами. Но Персефона, глупая, наивная Персефона, не видит их. Всё её внимание обращено на яркий плод граната.
- Вам нравится? - неожиданно для себя спросила я, несмело приблизившись.
- Нет.
- Почему? - вопрос прозвучал по-детски обиженно.
Мой собеседник поднял ладонь, и медленно провел линию в нескольких миллиметрах от холста, будто обрисовывая изгиб спины.
- Женская красота должна быть скрыта от глаз, а не бесстыдно демонстрироваться всему миру. Или это уже привычно для вас, мадмуазель?