Совершенно иначе повели себя шведы менее чем через месяц после окончания советско-финской войны — 9 апреля 1940 года, когда гитлеровцы оккупировали Данию и вторглись в соседнюю Норвегию.
Тут уже ни один «доброволец» не был послан в Норвегию, где шли бои между немецкими войсками и отдельными частями норвежской армии. Ни одно орудие, — да что там орудие! — ни один патрон не был переброшен через шведско-норвежскую границу.
Сказать, что Швеция была не на шутку напугана решительностью германского фюрера — значит не сказать ничего. И хотя правительство и объявило о готовности защищать свой нейтралитет, военное командование прекрасно осознавало, что обороноспособность страны была серьезно ослаблена переброской значительной части военной авиации, артиллерии, а также всех видов военного снаряжения Маннергейму. Не были ослаблены лишь военно-морские силы и береговая оборона, однако адмиралы и высший офицерский состав был ненадежен, симпатизировал Германии и готовил военный переворот.
Во главе заговора стоял вице-адмирал Тамм. По его приказу военные корабли, вошедшие в фиорд, соединяющий Балтийское море с озером Маларён, на котором расположен Стокгольм, должны были высадить в ночь с 10 на 11 апреля десант, в задачу которого входил арест премьер-министра Ганссона и его правительства. В свою очередь, офицеры столичного гарнизона должны были оказать морякам помощь, блокировав военное министерство, полицию и верные правительству части.
Заговор, однако, не удался: узнав о нем, англичане проинформировали начальника контрразведки, а тот доложил начальнику генерального штаба.
Премьер-министр, получив сообщение о заговоре, тут же информировал короля. Было принято решение арестовать вице-адмирала Тамма и близких ему морских офицеров. Были произведены аресты и среди офицеров стокгольмского гарнизона.
Если политическая обстановка в Швеции относительно нормализовалась, то экономическое положение страны резко ухудшилось: полностью прекратилась торговля с западноевропейскими странами и Америкой. Торговые суда либо застряли в портах воюющих держав, либо были поставлены на прикол у шведских пристаней. Экспорт шведской железной руды, шедший через Нарвик, полностью прекратился. Лесная и целлюлозная промышленность северной Швеции, работавшая на Англию и США, остановилась. Внешняя торговля Швеции, игравшая значительную роль в ее экономике, сократилась за две недели германского вторжения в Скандинавию на 60 процентов. Финансовое положение страны стало отчаянным.
Шведскую элиту охватили чемоданные настроения. Первым сбежал из Стокгольма и из Швеции один из самых богатых ее жителей — крупный миллионер-промышленник Веннер-Грен. За ним последовали члены семьи миллионеров Бонниер. А банкиры Валленберги уже давно наслаждались гостеприимством далекой от войны Америки. Миллионеры, банкиры и дельцы помельче покинули столицу, надеясь избежать бомбежек, спрятавшись в мелких городках или поселках. Большинство из них направилось на север Швеции, к финской границе и в Финляндию — поближе к берлоге русского когтистого медведя. Теперь даже они поняли, что получившая советские гарантии безопасности Финляндия стала самым спокойным местом, где можно было действительно не бояться неожиданных бомбардировок или вторжения иностранных войск.
И вот настало 22 июня 1941 года.
Казалось бы, нейтралитет, как и дворянство, обязывает. Однако в этот же день немцы потребовали согласия на транзит через Швецию немецких войск, следовавших из Норвегии в Финляндию на северный участок советско-германского фронта. И король Густав V, грозя правительству отречением, вынудил его пропустить гитлеровские войска. В нарушение всех норм нейтралитета и Гаагских конвенций. Одним словом, «нейтралитет» был истолкован отчего-то в пользу Германии и в ущерб СССР и мог быть выражен простой и незатейливой формулой: «нашим, но не вашим».
Так что блокадой Ленинграда мы обязаны в числе прочих и шведскому королю.
Именно так.
Разумеется, интрига была гораздо глубже, однако по форме все выглядело так, что правительство убоялось отречения своего горячо обожаемого монарха и пошло на откровенное нарушение международно-правовых норм, регулирующих поведение нейтрального государства во время вооруженного конфликта.