Причины такой непоследовательности Лавуазье, несомненно, следует искать в игнорировании им атомно-молекулярного учения и вытекающих из него следствий. Лавуазье нередко применял в своих сочинениях термин «молекула» для обозначения первичных частиц, составляющих тела. Более того, он, несомненно, знал об атомно-молекулярных учениях. Однако он не был атомистом. Именно поэтому он не замечал и не пытался объяснять правильные весовые и объемные отношения между веществами, составляющими сложные тела, установленные как им самим, так и его современниками. Интересно отметить, что много лет спустя после смерти Лавуазье его старый соратник и единомышленник К. Л. Бертолле в своей полемике с Прустом о постоянстве состава сложных соединений пытался даже отстаивать идею о бесконечной делимости материи, в духе первоначальных представлений Р. Декарта.
Игнорирование Лавуазье учения об атомно-молекулярной структуре веществ привело его также к крайнему гипертрофированию роли кислорода в химических процессах. Кислороду Лавуазье придавал точно такое же значение в химических процессах, какое придавали флогистону последователи теории флогистона. Преувеличение роли кислорода в химии Лавуазье нельзя не рассматривать как следствие его тяготения к традиционным приемам, применявшимся флогистиками при объяснении фактов и явлений.
Лавуазье, конечно, нельзя обвинять в том, что он чего-то не сделал или недоделал. Ему принадлежит большая и несомненная заслуга ниспровержения теории флогистона и замены ее кислородной теорией. Именно в этом смысле можно говорить о «счастливой революции в области пневматической химии», главным деятелем которой и был Лавуазье. На основании кислородной теории Лавуазье разработал некоторые важные основания и положения новой химии, в частности учение о простых телах, учение об окислении и восстановлении, учение о механизме дыхания, новую номенклатуру химических соединений и т. д.
Однако подлинная химическая революция была лишь начата Лавуазье. Эта революция была блестяще продолжена и развита следующими поколениями химиков и завершена внедрением в химию атомно-молекулярного учения.
VII. ХИМИЯ НА РУБЕЖЕ XVIII–XIX ВЕКОВ
УСЛОВИЯ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ХИМИИ НА РУБЕЖЕ XVIII–XIX ВВ
«Химическая революция» оказалась кульминационным пунктом в развитии химии XVIII в. Она явилась прямым следствием целого комплекса исторических событий и процессов и была подготовлена всем ходом развития химии, в особенности начиная со времени установления теории флогистона. Следовательно, явно неправильно утверждение, что революция в области пневматической химии произошла неожиданно, только лишь в результате желания и усилий Лавуазье и нескольких его ближайших соратников.
Многие историки химии отводят Лавуазье исключительную роль в развитии химии, повторяя без всякой критики версию, высказывавшуюся буржуазно-националистическими почитателями Лавуазье XIX в. Так, А. В. Гофманн писал, что «от одного этого ума изошло больше света, чем могло распространить целое поколение ученых» (1). Такого рода высказывания, в изобилии встречающиеся в историко-научной литературе XIX в., объясняются отчасти и тем, что в начале XIX в. казалось, что химическая революция решила все основные проблемы, волновавшие химиков XVIII в. Многие полагали, что кислородная теория и вытекающие из нее следствия наконец-то придадут химии ту логичность и строгость в объяснениях явлений и химических процессов, которых недоставало в эпоху господства теории флогистона. Вскоре, однако, обнаружилось, что дело обстоит далеко не так.
Конечно, химическая революция и ее детище — кислородная теория — в большой степени содействовали дальнейшему быстрому расширению фактического материала химии. Уже само утверждение кислородной теории (точно так же как и прежде утверждение теории флогистона) потребовало полного пересмотра наличного фактического материала химии под углом зрения новой теории. Такой пересмотр был начат еще Лавуазье, проделавшим, как мы видели, огромную работу по заранее намеченной программе с целью систематического повторения «с новыми предосторожностями» опытов своих предшественников. Соратники и последователи Лавуазье продолжили эту работу. Вместе с тем кислородная теория, прояснившая и упростившая основные представления о составе сложных тел и о химических явлениях, оплодотворила процесс дальнейшего развития экспериментальных исследований, выдвинув новые проблемы, непосредственно вытекавшие из основной теории.