Ирокезов тащил ледяную громадину и не видел, как внизу под плотной пеленой тумана, словно саваном укрывшем море тонул "Титаник".
Мария Целеста
Шхуна "Глейн", корабль флота ег Величества, пересекала Тихий океан, направляясь из Глазго в Иокогаму. Доверху забитый товарами корабль умудрялся все-таки делать шесть узлов - помогал ветер, упорно дувший в корму. Уже неделю он ровным, мощным дыханием относил корабль все южнее и южнее, к проливу Дрейка.
Капитан, опытный моряк, проплававший уже лет двадцать, не видя необходимости в своем присутствии на мостике, поручил команду первому помощнику и спустился в каюту. В теплом уюте он расположился с кружкой грога, но приложиться к нему не успел - в дверях появился вестовой:
- Корабль слева по борту, сзр!
С сожалением посмотрев на грог капитан вышел. На мостике первый помощник доложил:
- Американец, сэр.
Капитан усмехнулся - янки... Выскочек из Нового Света он не любил, считая их всех молодыми нахалами, однако, чувства чувствами, а морские законы всегда останутся морскими законами. По фалам потянулись вверх флажки морского телеграфа. Шхуна приветствовала встречный корабль, но американец молчал. С парусами то раздуваемыми ветром, то безвольно полоскавшимися на реях, он топтался на месте, разворачиваясь к ветру то одним, то другим бортом.
- Сопляк - проворчал капитан -Молокосос.
Речная крыса.
Капитан был доволен, что капитан встречного корабля не улучшил его мнения об американских моряках.
"Глейн" слегка изменила курс, сближаясь с кораблем. Первый помощник, вооружившись подзорной трубой, исследовал корабль, заинтересовавший его полным пренебрежением к морским законам. Вскоре он прочел название:
- Перед нами "Мария Целеста", сэр.
На корабле не было видно никакого движения. Даже в отличную подзорную трубу помощника капитана не удалось найти ни одного из членов команды. Корабль был необитаем как зачумленная деревня.
Суда сближались. Повинуясь капризам ветра "Мария Целеста" повернулась кругом, показывая себя целиком. У рулевого колеса никого не было. "Глейн" легла в дрейф и спустила шлюпку. Первый помощник и десяток матросов подошли к борту корабля.
Они обследовали корабль от трюма до марсовой площадки, но ничего не нашли. На камбузе весело полыхал огонь. Ветер разносил по кораблю запах кипящего кофе. В котлах, на медленном огне, томилась пшенная каша. Слабый луч света на происшедшее проливало только отсутствие на талях одного баркаса. Было ясно, что люди исчезли совсем недавно, но совершенно не ясно было, куда они исчезли.... Помощник крикнул в мегафон:
- Господин капитан, на судне никого нет.
На "Глейн" это известие встретили суеверным молчанием. Только второй помощник, образованный человек шепотом пробормотал за спиной капитана:
- Пришельцы....
Капитан усмехнулся наивности молодежи и так же шепотом, боясь накликать несчастье, сказал:
- Ирокезовы...
Последние двести лет, перед началом освободительной войны американских колоний, Ирокезовы прожили в Европе, ничем особенно не занимаясь. Время для бессмертных не существует. Не считая его Ирокезовы бродили по странам, занимаясь чем придется -строили каналы, плотины, дороги, и, конечно, воевали. В карманах своего кафтана Ирокезов-младший теперь таскал пригоршню медалей, полученных в бесчисленном множестве войн.
Изредка они с папашей предпринимали длительные пешие переходы, заводившие их даже в Китай, но недолго походив по Поднебесной они возвращались обратно - назад манил лучший из городов мира- Амстердам. Город с самыми лучшими на свете банями.
Так бы и продолжалось Бог знает столько времени, но однажды, бродя по дорогам Франции, как раз не далеко от Парижа, они узнали об отправлении в Новый Свет французского экспедиционного корпуса. Прочитав объявление, Ирокезов-старший сказал сыну:
- Постреляем. К тому же бананы, апельсины, винная порция....
- Туземные женщины- помолчав добавил Ирокезов младший.
- Невинные жертвы -плотоядно захохотал отец -Ну что сынок, решено?
Отец с сыном ударили по рукам и заспешили на вербовочный пункт. Через две недели их погрузили в Марселе на корабль, а еще через шесть недель выгрузили во Флориде.
Земной рай предстал перед глазами Ирокезовых. Все было так, как предполагал отец - были и бананы и апельсины. Винную порцию выдавали ямайским ромом.
Так продолжалось несколько дней, пока отряд шел по плодородной части полуострова. Несмотря на дисциплину и военные строгости Ирокезовы были все же довольны- перемена климата пошла им на пользу. Еды хватало, противник был под руками и дрался отчаянно, а ничего другого Ирокезовым и нужно не было. Однако, когда отряд двинулся в глубину Флоридских болот, а вместо соленых солдатских шуток, до которых Ирокезов-старший был большой охотник, над колонной повисли тучи москитов вперемежку с холодным малярийным туманом Ирокезовы закручинились.
- Издохнешь тут - ворчал Ирокезов младший - Издохнем ни за грош, в бесславье и судорогах.
- Завели в болото - вторил ему отец - За пиявок, что ль воюем?
Недовольство Ирокезовых росло, временами перехлестывая через край. В один из таких дней Ирокезов-старший избил главнокомандующего экспедиционным корпусом, выбив ему четыре зуба и вывихнув руку. Через полчаса палатка Ирокезовых была расстреляна из орудий, выведенных на прямую наводку, однако последующее разбирательство остатков палатки показало, что боеприпасы были потрачены впустую. Ни следов крови, ни самих Ирокезовых в палатке не обнаружили. Проклиная грабительскую войну, Ирокезовы через болото уходили прочь от лагеря. Боевой азарт Ирокезова еще не угас и поэтому иногда он, ловкий как обезьяна, взбирался на дерево и кричал, повернувшись лицом к оставленному лагерю:
- А видал я вас всех в гробу, пижоны, кровь дворянская...
Его голос все более ослабляемый расстоянием в течение двух дней пугал ночные караулы Французской армии. Через три дня болото кончилось. Почувствовав под ногами твердую почву, Ирокезовы воспрянули духом. За вынужденный трехдневный пост они вознаградили себя разгромив провиантный обоз. Часть конвоя, благоразумно сдавшаяся в плен Ирокизовым и, благодаря этому, оставленная ими в живых, две недели пьянствовали с героями, проедая и пропивая запасы своих голодающих товарищей. На исходе третьей недели остатки конвоя, понурые, но движущиеся сомкнутым строем, вернулись в стоящий посреди болот лагерь. Сивый от перепоя капрал с дергающимся лицом доложил главнокомандующему о постигшем их несчастье. Оканчивая рассказ, добавил: