В любом случае, похоже, что В. П. Деркачу можно записать в актив не очень важную на то время, но очень ценимую сегодня заслугу – это была первая книга о кибернетике на украинском языке и вообще первая книга о кибернетике, изданная на Украине.
В. П. Деркач всегда называл В. М. Глушкова своим учителем. Но бывало, что ученик становился учителем, ведь за его плечами был и фронтовой опыт, и опыт руководящей работы в комсомоле – включая два года работы в качестве заведующего отделом студенческой молодежи ЦК ЛКСМУ. В то время, как у Глушкова кроме огромного личного обаяния, обусловленного его энциклопедическими знаниями и поистине универсальными способностями, и очень короткого опыта руководства малюсенькой кафедрой в Уральском лесотехническом институте, ничего пока не было. Для того, чтобы организовывать работу большого коллектива ученых, да еще в области, с которой он тогда практически не был знаком, а многие из его подчиненных являлись ее фундаторами, Глушков очень нуждался в дельных советах и надежной поддержке, особенно на первых порах. Деркач умел и то, и другое подавать в весьма деликатной и ненавязчивой форме. Впрочем, если бы не сумел делать это именно в такой форме, то ничего бы у него не вышло. Характер у Виктора Михайловича был непростой, а ситуация, которой она тогда находился как молодой руководитель, еще более непростая, и он просто не имел права на малейшее проявление слабости характера.
Хотя, тогда, в самом начале, таких проблем и не возникало. В первую очередь потому, что почти все сотрудники лаборатории были так очарованы личностью Глушкова, что даже не и не думали о том, что тот может нуждаться в чьей-то поддержке. Деркач же, будучи очарован своим научным руководителем не менее других, всегда находил способ помочь ему в тех вопросах, в которых он нуждался в помощи. Так, к примеру, по его словам, он как-то дал почитать Виктору Михайловичу книгу воспоминаний Евгения Оскаровича Патона, посоветовав обратить внимание на те принципы организации науки и руководства научными коллективами, которые тот проповедовал. И эти идеи оказались очень кстати. Они очень повлияли на становление Глушкова как организатора и руководителя. Не говоря уж о том, что именно с Деркачом делился Глушков в эти годы своими планами и даже мечтами, и на нем производил их «первичную обкатку», а в таком тонком деле даже самое простое умение внимательно выслушать играет огромную роль, а уж способность искренне и со знанием дела возражать и поправлять – и вовсе неоценима.
Возможно, такими и должны быть отношения между учителем и учеником, плох тот ученик, который на всю жизнь так и остается учеником, и у которого нечему поучиться учителю. И ничего хорошего от такого рода учеников ждать не приходится – нередко они, в конце концов, предают и учителя, и его дело, поскольку это не их дело.
Деркача же интересовало в первую очередь дело, и Глушкова он любил в первую очередь за то, что он был воплощением этого дела. Но если Виталий Павлович считал, что его друг и учитель поступает не на пользу делу, он был строг и неуступчив. Например, когда в 1971 году возник конфликт между В. М. Глушковым и тогдашним его первым заместителем академиком АН УСССР Г. Е. Пуховым, в результате которого последнему пришлось уйти из института, В. П. Деркач, который очень уважал Пухова как ученого и руководителя, очень резко высказал свое неодобрение позиции директора.