Наблюдения по отношению к текэ были дополнены осмотром окружающих его построек, откуда оказалось возможным наблюдать его с трех других сторон. Так как это были недоступные для наблюдения большой публики стороны, то казалось допустимым не столь тщательное уничтожение следов первоначального назначения памятника. Отсюда не только яснее можно было рассмотреть самостоятельное на каждом из четырех углов положение колонн, но и оставшиеся почти незамаскированными христианские эмблемы на капителях. В особенности обратил на себя внимание каменный антаблемент под крышей здания, украшенный медальонами с крестом по середине. Нет необходимости доказывать, как изящен и вместе прост был этот памятник, под которым были положены останки императора, наиболее сделавшего благочестивых приношений в пользу храма. Это по своей форме был открытый античный храм квадратной формы, увенчанный четырьмя небольшими арками, которые в свою очередь скреплялись легким мраморным антаблементом с простыми крестами в медальонах. Нужно полагать, что императорские останки были под полом. Для целей мусульманских владетелей Трапезунда достаточно было заложить деревянными досками пространства между колоннами с трех сторон, равно как забрать деревом и покрыть известью свободные места между арками, чтобы изменить царскую гробницу в текэ. А жители города легко забыли место императорского погребения, как забыли о своем небесном покровителе.
Почти в непосредственном соседстве находится фонтан, который обращает на себя внимание тем, что в него вложена плита с надписью. Что она занимает не то место, для которого была предназначена, говорит уже и то, что она находится в перевернутом набок виде и что подвергается постоянной порче вследствие действия воды. С большим трудом удалось нам пока разобрать в ней несколько слов, а именно кира Захария, иконома Трапезундской империи (του οικονόμου μητροπόλεαχ; Τραπε-ζοΰντος κυροΰ Ζαχαρίου). Есть все вероятия к предположению, что украшением фонтана сделалась погребальная доска с могилы Захария и что она была вынесена из храма при обращении его в мечеть. Фонтан, следовательно, относится к турецкому времени.
При дальнейших наблюдениях окружающей местности выяснилось, что в некоторых местах сохранились древние постройки. Такова постройка на север от входа в храм, где помещалось духовенство, служившее при мечети. Как по кладке, так и по барельефам на входных дверях нельзя не признать в ней византийского здания. Точно так же по направлению к морю, где кончаются старые стены, заметны остатки ворот, вводящих в кремль, с местами для болтов и с хорошо сохранившимися оттисками на цементе от надписи, бывшей на большой плите, которая не находится более на своем месте. Это место хорошо ориентирует в топографии старого города.
В июне 1916 г. сделано было распоряжение наместника прекратить исполнение мусульманского культа в тех мечетях, которые заведомо были прежде христианскими церквами и временно закрыть их с целью производства в них археологических исследований. Вследствие этого для научных работ в Трапезунде открывалось широкое поле, которое требовало новой организации научных предприятий, командирования ученых и мастеров, опытных в особенности в технике очищения стенных росписей от штукатурки, положенной на них турками. Принимая во внимание, что число таких памятников, которые подходят под наименование мечетей, ставших таковыми из христианских церквей, доходит до семи, можно судить, каким обширным и интересным представляется поле археологических работ в Трапезунде. Обширный храм Богородицы Златоглавой, как находящийся в центре города и как представляющий по своему состоянию больше гарантий неприкосновенности, был избран временным складочным местом для отдельных предметов и находок в городе или в окрестностях.