А что делать, если от этой их похожести на "срединном" уровне начинает тошнить? Что делать если ум путают с хорошей памятью. Если цинизм выдаётся за шарм, а лакейство перед современными авторитетами, выдаётся за аристократизм духа?..
"А вы читали Пруста? О-о-о! Это так тонко!" Или: "...Я не могу представить своей жизни без Хулио Кортасара!"
Забавная подробность- "Хороший Сталин" издан в серии "Новый мировой бестселлер" - скромностью ни автор, ни издатели не страдают...
Беды российской образованщины в том, что они видели и Париж, и Лондон, и Нью- Йорк, но видели, как восторженные провинциалы, а буржуазность понимают, как нечто похожее на "плохо" одетого человека.
Но как раз "хорошая" одежда и является важным признаком буржуа. Иначе говоря- внимание к форме- это одна из отличительных особенностей буржуазии...
А там, где пережили уже увлечение, сытой и "красивой" жизнью, где поняли, "что не хлебом единым жив человек", там буржуазность- символ эгоизма и реакции. В Англии например, в определённых кругах, принято скрывать своё дорогое и хорошее образование. Ведь -это буржуазность.
В мире, в пятидесятые годы прошла дискуссия о вреде формального образования для творческих людей. Когда Фолкнера в Японии спросили об этом, он помялся и ответил: "Наверное это не так важно. Но я не могу знать этого. Я сам окончил только семь классов Невольно вспоминается афоризм: "Провинциалы - живут в столицах".
Безусловно, Ерофеев представляется как "томный" - как сказала с усмешкой одна моя знакомая - пожилой плейбой, в модной дублёнке и в шузах, и как у всех людей такого типа у него всё заёмное, на уровне мечтаний Дон - Жуана, с первого курса института.
Он и в своих книгах пытается изображать характер, тонкий интеллект- которых у него нет.
И это, не беда. Плохо, когда человек делает вид, что они у него есть и идет экспертом в политизированную прессу...
Как часто сегодня журналисты вот также, пытаются выдавать себя за политиков. Всё кажется в человеке есть для этого-внешность, амбиции, знание исторических сплетен- нет лишь главного-жизненного опыта и груза ответственности...
За последние тридцать-сорок лет в политику "пошли" журналисты и телеведущие, которые представляют из себя новый общественно - социальный тип-экспертов от политики. Они всё "знают" , но не умеют ничего делать, кроме как писать статейки и увлечённо "говорить" о политике. И таких сегодня подавляющее большинство. Отсутствие привычки осуществлять задуманное, отсутствие чувства и опыта в реально опасной ситуации, презрение к правилам личной чести, как к чему-то устаревшему, приводит к мальчишеским, часто чудовищным экспериментам над людьми и вместо ответственного жертвования собой , мы часто слышим нелепое: "Я не думал, что так получится!".
Все эти обещания "лечь на рельсы", заканчиваются позорным пьянством или клоунадой. И к таким бессовестно беспомощным политикам уже привыкли и в России, и на Западе и многие, особенно в либеральных кругах, сознательно выбирают этот путь в политике, надеясь на безнаказанность...
Ложь и лицемерие стали часто используемыми средствами в политической "игре", особенно на пространствах бывшего Союза...
Этим, "новые" политики разительно отличаються от старых, которые в трудные дни, не стеснялись резких действий чувствуя груз ответственности на своих плечах...
Может быть поэтому, Сталин для Ерофеева- сильный раздражитель. Неуёмное тщеславие, многих толкает на критику великих людей, часто напоминающую "пинание мёртвого льва"".
"Хороший Сталин" - семейная хроника, рассказанная сыном советского чиновника...
Отец- из простых, но сделавший карьеру- конечно не министр внутренних дел, но помощник самого Молотова. Именно из подобной среды выходят мемуары, сутью которых является фраза сказанная Карлейлем: "Для камердинера великого человека, великих людей не бывает".
И вот сын - вялый отблеск характерного отца- стенографируя воспоминания, берётся судить о том, в чём в силу своей буржуазности, ничего не способен понять...
И естественно у него главный герой истории- он сам, где-то поодаль отец и совсем в стороне- "чудовище" Сталин...
Современные образованцы подготовлены именно к такому сюжету, ибо их мозги промыты и припудрены, пропагандисткой пылью, за полстолетия холодной войны, за полвека возрождённого мещанства сытых, которые приближают мир к катастрофе, когда противостояния верующих в любовь и сострадание и неверующих, то есть фарисеев, становится всё ожесточеннее.
Полвека усталости и внутреннего гниения мира заражённого потребительством и анти христианством, привело к агрессивному цинизму образованцев во всём мире.
Уже сегодня, лозунг: "Образованцы всего мира объединяйтесь", - в разных формах существует и ведёт за собой многие и многие миллионы сбитых с толку рекламой сладкой жизни...
И все они делают вид, что не было ни Иисуса Христа, ни его крестных страданий...
В лучшем случае, это "стадо" говорит, что христианство осталось в прошлом...
...По поводу "мы меняемся на глазах"- целая глава о внешнем преуспеянии cемьи Ерофеева...
Далее, я буду цитировать короткие кусочки романа в отрывках...
... "Все начинается с переодевания. У мамы вдруг открываются руки и шея... Вместо высокой причёски, которая делала её удивлённой и озабоченной, она теперь носит короткую стрижку...
Мама надевает модные жёлтые, голубые юбки колоколом, узкие блузки. После её хмурых демисезонных пальто, однотонных платьев, пошитых живыми останками нэпа- портнихой Полиной Никаноровной. - они кажутся особенно разноцветными, пёстрыми, как поля под Парижем, по которым я бегаю, собирая с мамой и новой домработницей Клавой - Марусю Пушкину не пустили в Париж: во младенчестве она была под немцами возле Волоколамска - красные маки с чёрным нутром.
Мы особенно любим рвать маки. Требуем от папы остановить у кювета машину: его серую удивительную "Пежо-403" с жёлтыми фарами, с красными цифрами дипломатическим номером, вызывающим любопытство у тогда ещё полных любопытства французов, делающим нас избранными даже в Париже.
Номер таит в себе таинственные возможности. Машину ставь хоть поперёк дороги - полицейские с вами вежливы, как с королями...
Папа надевает модные струящиеся брюки. Рубашку с коротким рукавом и расстёгнутым воротом, он, в выходные дни, по-французски не заправляет в штаны. Он начинает тоже иначе стричься, назад и набок, оставляя больше волос по бокам, как французский артист. Он уже купил большие тёмные очки, и мама тоже купила...
Во Франции мама стала пахнуть иначе, чем в Москве...
В новых запахах появилось какое-то тонкое, нерусское отчуждение, Мама стала менее грузной, меньше похожей на свою маму..."
...А теперь, я возьму на себя смелость и расскажу о том времени, в моей жизни...
Мне десять лет. Я заканчиваю четырёхлетку. Один из лучших учеников в классе. Учительница музыки восхищается мною за мой музыкальный слух. Ещё два года до того, я "а капелло" пел на школьных утренниках, трогательную песню про маму. Теперь я понимаю, что слух сформировался от слушания "живого" пения родителей, во время их праздничных застолий.
Одевали и кормили нас, как всех детей одевали и кормили в нашем двухэтажном доме, в пригородном посёлке: супы, иногда с мясом, молоко с хлебом, часто с маслом и посыпанным сверху сахаром...
Ботинки приказывали беречь. А брюки, особенно в весеннюю грязь, мать заставляла заправлять в носки -большая и едкая причина для смущения и страданий. Ведь так никто тогда не носил.
Как видим, задатки посольских детей, почему-то проявлялись и во мне, сыне простого рабочего, приехавшего из деревни в шестнадцать лет.