Дворец Диоклетиана занимает огромную площадь около 180×210 м и по большому количеству зданий, возвышающихся за его оградой, подобен целому городу. В нем нет особенно больших залов, он внутри состоит из сравнительно небольших помещений очень разнообразной формы, которые сгруппированы в несколько комплексов, отделенных друг от друга настоящими улицами. Архитектор дворца положил в основу его обшей композиции типичный план римского города (лагеря). Огромный прямоугольник (рис. 247) прорезан крестом двух пересекающихся под прямым углом улиц, которые соединяют друг с другом трое ворот, расположенных каждые посередине одной из сухопутных стен. Четвертый конец креста главных улиц ведет ко входу в главную часть дворца, примыкающую к морской стене. Это напоминает план Тимгада (рис. 202), где элемент централизации введен тем, что симметрично расположенная и правильно оформленная рыночная площадь помещена на месте одной из ветвей креста главных улиц. В Спалато место этой площади занимает группа главных дворцовых помещений, но во дворце Диоклетиана все же сохранена половина четвертой главной улицы. По сторонам четвертого, более короткого конца креста расположены два дворика, в которых находятся: в одном — маленький храмик, в другом — купольный зал мавзолея Диоклетиана. Оба эти дворика тесно связаны с главной частью дворца. Общая система получается та же, что и в Тимгаде, но крест улиц еще более подчинен главной группе зданий. В Спалато, кроме того, главные залы примыкают к морской стене дворца и ориентированы на море, так что наружные ворота улицы, идущей к главной части дворца, превращаются в главные ворота, особенно выделенные своей архитектурной обработкой и называвшиеся Золотые ворота (Porta aurea). Ориентация главных дворцовых помещений на море превращает морскую стену в главную лицевую сторону дворца. Она (рис. 246 и 248) очень сильно выделена архитектурной обработкой. Все четыре угловые башни больше промежуточных, что создает композиционное единство и подчеркивает углы как наиболее ответственные точки. Но морские угловые башни больше сухопутных, что особенно выделяет морскую сторону, которая, кроме того, совершенно не имеет промежуточных башен. Наконец, морская стена не гладкая, как другие, а открывается многочисленными пролетами, обработанными ордерами, так что дворец и более открыт на море, и более украшен с морской стороны. Есть также основание полагать, что в середине морской стороны помещался въезд во дворец для лодок (рис. 249), при помощи которых переправлялись в него с крупных судов. В общей концепции дворца Диоклетиана важна его ориентация на море, ясно выраженная в архитектурной композиции. Непосредственное окружение дворца не исследовано, и в этом отношении предположения различных реконструкций не надежны.
Как в больших римских городах, главные улицы дворца Диоклетиана обрамлены портиками на колоннах (рис. 250), которые образуют крытые тротуары, окаймляющие проезжие дороги. Два больших квартала между тремя сухопутными воротами заняты помещениями для свиты императора и для гарнизона, охраняющего дворец. Главная часть дворца, примыкающая к морю, сохранилась хуже, но реконструкция, изображенная на рис. 246, основывается на детальном исследовании руин и довольно правдоподобна. Главная улица от Золотых ворот ведет к круглой передней (рис. 250) с наружным портиком перед ней, за которой следует главный зал, упирающийся другим концом в длинную галерею, примыкающую к морскому фасаду, растянутую во всю его ширину и открывающуюся большими арочными пролетами на море (рис. 248). Главный зал был, по-видимому, трехнефный (рис. 247). С двух сторон к нему в строгой симметрии примыкают другие торжественные приемные помещения. Из них следует особенно отметить два трехнефных базиликальных зала с апсидами, планы которых предвосхищают планы древнехристианских базилик IV века. Длинная галерея за морским фасадом является мотивом, который часто встречается в римских виллах и потом перешел в богатые дома Константинополя и Западной Европы.
Дворец Диоклетиана в Спалато является одним из краеугольных памятников истории архитектуры, который отмечает важный поворотный пункт в ее развитии. В качестве первоклассного произведения придворной школы дворец ярко отражает архитектурные идеи и направления, которые были в то время господствующими в руководящих кругах. Во дворце Диоклетиана поражает прежде всего техника тесаного камня, которая так отличается от римского бетона, как с точки зрения материала и конструкций, так и метода архитектурного мышления и художественной выразительности создаваемых при помощи ее масс. Техника дворца (рис. 249 и 251) напоминает ранние римские произведения, построенные из тесаного камня, как, например, театр Марцелла в Риме (рис. 158) или Нимфей в Ниме (рис. 165), а также архитектуру Баальбека (рис. 193 и 230), где в силу провинциальной консервативности сохранилась старая техника тесаного камня, уже оставленная к тому времени в самом Риме. С этим связано заметное усиление наружных гладких стен и трехмерных блоков, спорящих по своему художественному значению с внутренними пространствами и их оформлением. Важно также большое количество портиков и помещений, перекрытых плоским потолком (рис. 249), наряду с другими помещениями, крытыми сводами и разбросанными между ними. Отмеченные черты выступают особенно ясно по сравнению с виллой Адриана, в которой бетонные массы эластично и гибко охватывают заключенные в них пространства. В Спалато дается точно сознательная реакция на стиль Пантеона и терм Каракаллы, на стиль терм самого Диоклетиана (рис. 233 и 236), которые он построил в Риме и которые близко примыкают к термам Каракаллы. Несомненно, что в постройке дворца принимали руководящее участие мастера из восточных провинций, из той архитектурной школы, из которой вышли формы Большого храма в Баальбеке (рис. 230). Из той же школы вышла впоследствии архитектура христианских храмов Сирии IV–VI веков, имевшая огромное значение для восточной школы византийской архитектуры и для архитектуры романского стиля в Западной Европе. Ранний период восточноримской архитектурной школы известен довольно мало. Но ансамбль Большого храма в Баальбеке и дворец Диоклетиана в Спалато показывают, что во II и III веках эта школа развивалась самостоятельно. До нее доходили новые идеи столичного зодчества, но их перерабатывали на основе более традиционных взглядов и более отсталых методов архитектурного мышления, которые на Востоке держались более упорно, отчасти в связи с очень сильной эллинистической традицией, так как вся культура восточных римских провинций своими корнями глубоко уходила в эллинистическую культуру. Так, и в основе дворца Диоклетиана лежит стиль восточных провинций, стиль Баальбека, но в Спалато заметно более сильное, чем в Баальбеке, заимствование новых столичных архитектурных идей, связанных со сводчатым стилем. Отсюда то смешение различных стилей, которое очень характерно для дворца Диоклетиана. Это настоящий памятник переходного времени, в котором бродят и сталкиваются подчас противоречивые элементы, очень часто сосуществующие без взаимной внутренней связи.
Во дворце Диоклетиана (рис. 246) огромную роль играет показная наружная композиция башен и стен, въездных ворот и господствующего над всем ансамблем роскошного морского фасада. В распределении основных масс видно стремление создать впечатление гармонии и ясности, достигнутое широким членением отдельных сторон и подчинением менее важных частей более существенным. Три сухопутные стены расчленены каждая шестью башнями, из которых две средние — восьмигранные — обрамляют ворота, а все остальные — квадратные. Угловые башни больше промежуточных и больше восьмигранных привратных башен, так что они объединяют в одно целое композицию каждой стороны, ставя на углах самые сильные акценты. Две соседние с ними квадратные башни меньше и угловых квадратных, и привратных восьмигранных, чем они охарактеризованы как совершенно второстепенные членения, тем более что и по высоте они ниже других башен и не превышают высоты стены. Восьмигранные привратные башни больше промежуточных, но меньше угловых; однако они выделены своей восьмигранной формой, чем указывается на особенно важную роль въездных ворот. Угловые приморские башни переводят внимание зрителя на разукрашенную приморскую стену.