Мне остается только подвести, так сказать, материальную базу под эти настроения и дать краткую характеристику объективного положения рабочего класса в Питере в эти месяцы. Вы помните, когда я вам комментировал таблицу, тов. К. Сидорова, я указал на то, что у нас в рабочей массе наиболее революционным элементом были, с одной стороны, металлисты, с другой стороны — рабочие наиболее крупных предприятий. Прежде всего рост общей массы рабочих в Питере: сентябрь 1914 г. — 197300, сентябрь 1915 г. — 248000, сентябрь 1916 г. — 297000, октябрь 1916 г. — 305000 и к январю 1917 г. до 400000, т.е. слишком вдвое больше сравнительно с сентябрем 1914 г. Как были распределены эти рабочие? Конечно, в своей массе это были металлисты. Об этом нетрудно догадаться, потому что Питер — главный центр металлургической промышленности. Процент металлистов был очень высок — около 70% всей массы рабочих составляли металлисты. Процент по предприятиям: на предприятиях с числом рабочих больше тысячи, на предприятиях-гигантах было занято 76,7%, а в предприятиях с более 10000 рабочих на каждом, — т.-е. сверхгигантах — 22,8%. Таким образом, подавляющее большинство этой огромной массы рабочих, сконцентрировавшихся в Питере, принадлежало к наиболее революционному разряду — это были металлисты и рабочие крупнейших предприятий. Такова была почва того рабочего движения, которое окончательно разразилось в феврале 1917 г. и которое определенно чувствовалось уже осенью 1916 года. И так как массовое движение пролетариата никогда не остается без влияния на соседние непролетарские слои, в особенности на впечатлительную мелкую буржуазию, оно не могло не захватить молодежи, студенчества. 12 января 1917 г. московские студенты по обыкновению праздновали Татьяну и, как со скорбью отмечает полицейское донесение, пели исключительно революционные песни. К ним приехал тот же помощник градоначальника и умолял их спеть хоть разок «Боже, царя храни», — но ему не вняли.
Лекция десятая