Но дело было сделано, и на следующий день Паратов повёз парней Звиада, заехавших первой волной, на новое место жительства. Вместе с манатками.
К моменту прибытия основной группы из Центра, парни Семчука уже освоились на новом месте и с помощью выделенных Русковым местных мужиков — древоделов кое-как к их прибытию подготовились. Не абы что, но сколотили добротные двухярусные кровати, привезли какую-никакую мебелюшку, привели в чувство скважину и баню, а что ещё солдату нужно? Особым распоряжением Совета в «усадьбу» на постоянное проживание и трудовое участие были командированы трое сельских поваров, обустраивать кухню. Приезжайте, ребята, все вам рады…
Гамишвили явился с людьми как и сказал — день в день, только вот сам он явился нехороший. Двое суток без сна, подготовка, сборы и переезд сделали своё дело — по дороге из Центра в Село Звиада несколько раз вырвало, голова раскалывалась от боли. Посмотришь — и отшатнёшься; личина серая, как у ходуна; глаза — красные. Пока народ на площади орал и радовался, Срамнов выудил капитана из толпы.
— Здорово, брат!
— Не так уж и здорóво, наик. Привет, Федь. — вымучено выдавил Звиад, пожимая руку Фёдора.
— Э, да на тебе лица нет. Никто не покусал?
— Херово шутишь. Башка раскалывается. Таблетку, наик, пил — без толку. В глазах всё крýгом идёт…
И без его слов было видно, что Звиаду нехорошо. А тут ещё Семчук набежал, счастьем весь прямо светится:
— Зурабыч! Ну, слава Богу, добрались!
Гамишвили, скорчив мину страдальца, поздоровался с Семчуком, и тут радость с его лица как смыло.
— Уй, мля!!! — выдавил из себя Семчук, подхватывая пошатнувшегося командира. А народ напирал, орал и толкался, им всем не было дела до соматического состояния капитана. Поэтому Федя кивнул своим, и лесные, вместе с Семчуком, обступив Гамишвили, вывели его из толпы и посадили на лавочку у магазина. Откуда-то вынырнул Сергач, и, протирая очки, в непонимании уставился на Звиада:
— Тащ капитан! Не полегчало?
Звиад отмахнулся.
— Ты, наик, давай сам рули, Богдан. Считай, я выпал. И это… вещи мои сам подхвати, ладно? А я потом…
— Так точно… — растерянно ответил Богдан, но переспросил всё же: — А ты то что?
— К себе отвезём, пусть отлежится. — ответил за него Федя, и поманив Илью, шепнул ему:
— Дуй-ка ты за Баевым, Илья. Пусть к нам на Вельшино подтягивается…
Илья, кивнув, испарился, а Фёдор подсел к капитану и протянул ему флягу с водой:
— На-ка вот, холодненькой.
Звиад глотнул и передал сосуд обратно.
— До Вельшина доедешь со мной, спать положу. — безапелляционно заявил Срамнов. — Лепилу нашего Илюха отыщет, посмотрет он тебя. Выспишься, отмоешься, поешь — тогда будут дела. Пойдёт?
— Да как скажешь, наик. — безразлично кивнул Звиад.
— Ну и хорошо. Вань, найди Парата, будь другом. Он стопроцентно тут где-то ошивается, пусть «буханку» даст. А потом квад домой пригони. А я пока со Звиадом посижу.
«Буханку» Паратов выделил без слов, кроме того, сам, участливый, сел за руль. По дороге к Вельшину капитана снова стошнило, и когда, скрипнув тормозами и подняв облако пыли, машина остановилась у калитки срамновского дома, Гамишвили пришлось доставать из неё под белы руки — мужика совсем укатало. Фёдор, скинув с кровати своё бельишко, прям так и положил на неё капитана — в чём явился — и полог задёрнул.
— Если чё — зови. — подытожил Срамнов Звиаду. — Мы тут, на крыльце посидим. Стало быть, Баев, медик наш, ещё подъедет тебя осмотреть. Вода — на тумбочке, блевать потянет — вон таз.
Оставив страдальца Гамишвили отдыхать — или мучаться, это уж как сказать — Фёдор с Валерой присели на крыльце, Паратов протянул другу открытую пачку сигарет.
— Будешь?
— Не, спасибо. В такую жарищу сил нет курить…
— Тогда и я за компанию. — убирая обратно в пачку выуженную уже оттуда сигарету, пробормотал Паратов.
— Бросать надо… — начал было Срамнов, но Валера сделал удивлённое лицо:
— А как?!
— Не знаю, брат. Но надо.
— Надо… Вон, глянь, как этого укатало. А с виду крепкий мужик…
— Попустит. Отоспится, и попустит его. Но надо, чтоб Баев всё же посмотрел…
— Посмотрит, только толку-то?! Теперь-то… Это, Федь… Пока двое нас, давай поговорим?
— Эк ты. — отстранился от Парата Фёдор и деланно округлил глаза. — Пугаешь. Но, в целом можно; а ты о чём?
— А ты не догадываешься типа?
— Есть несколько вопросов — выбирай.
— Ну мы с тобой оба на Совете были, так что… Сам что решил?