— Простите, товарищ, — услышал я голос на другом конце провода, — ничего не мог сделать: меня срочно вызвали, а я так замотался, что забыл предупредить о вашем приезде. Через час буду.
Не оставалось ничего другого, как опять ждать.
Прошло три часа. Секретарь парткома рассказывал мне о делах завода, о сложностях, которые у них бывают со смежными предприятиями, и о многом другом. Вынужден был слушать, хотя в моем деле сейчас каждая минута была дорога. Нельзя ничего пропустить, а в данном случае интересно было посмотреть оригинальные планы «Базылишка». Рассматривая планы, я надеялся узнать, не отсюда ли происходила утечка сведений о «Базылишке» еще до начала его производства.
Меня попросили зайти в кабинет директора.
— Еще раз простите, товарищ капитан, — сказал директор, пожимая мне руку.
— Говоря правду, времени у меня мало. Сегодня же должен улететь в Варшаву.
— Слушаю вас.
— Я по делу «Базылишка».
— Я уже знаю об этом — получил телеграмму из Варшавы.
— Мне бы хотелось лично посмотреть планы, а главное, последние изменения. Интересуюсь также некоторыми другими подробностями.
— Какими? — В голосе директора почувствовалось беспокойство. Он задвигался на стуле. Рука, которой хотел взять спичку, повисла в воздухе. Его реакция напомнила поведение генерала. Как видно, их очень беспокоило все связанное с «Базылишком».
— Сейчас поясню, товарищ директор. Прежде всего хотелось бы знать, когда эти планы поступили к вам и как долго находились в конструкторском бюро.
— Ах, вы вот о чем!
Директор встал, подошел к сейфу, набрал шифр, и тяжелая дверь открылась. Достал тетрадь в черной обложке.
— Знаете, товарищ капитан, такие важные данные, для надежности, люблю записывать. — Он подошел к письменному столу, надел очки. — Все есть. Планы получены десятого июля. Привез их лично инженер Сыбурак. Это один из конструкторов.
До сих пор все совпадало со сведениями, которыми я располагал.
— А кто получил планы?
— Конечно, я, товарищ капитан, я и главный инженер.
— Долго вы их рассматривали?
— Наверно, нет. Только ознакомились с внесенными поправками. Планы «Базылишка» знаем хорошо, и поэтому Сыбурак показал нам только изменения, на что ушло часа полтора, а может, два.
— А что было дальше?
— Как обычно, разделили их и передали в четыре отдела.
Я попросил директора глянуть на планы так, чтобы исполнители на меня не обращали особого внимания.
— Вызову главного инженера, и с ним пойдем в цеха, — сказал директор.
— Хорошо, я представлюсь ему, а вы скажете, что мне поручен контроль за своевременным выпуском изделия.
Главного инженера ожидали недолго. Вместе пошли на территорию завода. Прошли несколько зданий и оказались в ярко освещенном цехе, обозначенном буквой «Ц». У станков стояли рабочие. Никто на нас не обратил внимания. Часть чертежей «Базылишка» находилась у начальника цеха. С интересом рассматривал их: раньше видел только фотокопии. Обратил внимание на то, что на каждом листе в углах остались следы от булавок. Итак, не было никаких сомнений — чертежи развешивали на стене или раскладывали на столе, прикалывая булавками, чтобы сфотографировать. Ведь они были свернуты в рулон, и один человек не смог бы их сфотографировать. Проверка отпечатков пальцев была бессмысленной, с того времени очень много людей брали их в руки.
Итак, вывод, что схемы были сфотографированы перед отъездом Сыбурака или в то время, когда находились у него, подтверждался.
Если бы шпион хотел это сделать на заводе, то нужно было бы побывать во всех отделах, а это не так просто. На фотокопиях было снято все устройство, а в отделах находились только его фрагменты.
В мое отсутствие в Варшаве по моему делу не произошло ничего особенного. Наблюдения за инженерами не подтвердили моих подозрений: они усердно работали над планами испытаний. Вечером осматривали Варшаву. Сыбурак позвонил жене, что пробудет здесь дольше, чем предполагал.
Наконец я решил его допросить в форме обычного разговора, стараясь выяснить некоторые интересующие меня подробности. Разговор состоялся в кабинете Управления усовершенствования военной техники.
Сыбурак был спокоен, только излишне часто поправлял свисающие на лоб волосы. Мы сидели в удобных креслах и разговаривали об усовершенствовании ракет. Я подчеркнул, как высоко ценю этот разговор с таким прекрасным специалистом.