Данила, на мой взгляд, был чересчур замкнутым и необщительным. Может, это на него так подействовал переезд? Ведь все его друзья и знакомые остались на прежнем месте. Мало кого бы обрадовала необходимость оставить родные места, где ты родился и провел большую часть своей жизни.
Помню как-то заходил я к нему за диском, у меня тогда компьютер полностью полетел, нахватавшись вирусов. Я знал, что Данила был большой гуру по компьютерам, и у него наверняка должны были быть приличные антивирусы. Он, конечно, не отказал – не только дал диск, но и сам покопался в моем ноутбуке, и почистил «вручную» оперативку.
Мне даже показалось, что он обрадовался тому, что я к нему обратился. И пока он чистил мне компьютер, я сделал кофе-глиссе. А потом мы пили на моей лоджии горячий напиток, смотрели вниз, где малышня возилась вокруг ракеты, сваренной из старых кусков арматуры.
— Ты никогда не задумывался о том, как на самом деле выглядит мир?– вдруг спросил он меня.
Я тогда искренне удивился, и спросил, что он имеет в виду.
— Ну, вот, что ты видишь сейчас?– спросил он.
«Свихнулся парень на своих компьютерах» – подумал я. И ответил:
— Что я вижу? Да, ничего особенного… Дворник улицу поливает, и, кстати, зря – думаю, что ночью пойдет дождь. Вон, какие тучи собираются! Детвора копается в песочнице, мамаши сидят рядом. А ты что видишь? Не тоже самое? – уже с легкой иронией в голосе спросил я.
— Тоже самое,– усмехнулся Данила, видимо поняв, почему я улыбаюсь.— Но не только это. Я еще вижу тонкие светящиеся, разноцветные нити. От каждого ребенка к его собственной маме. Хочешь, скажу, где и чей ребенок?
Я перестал улыбаться, а по спине даже забегали мурашки.
— Ты это что, серьезно?– спросил я.
Ответить он не успел. В дверь зазвонили, и я пошел открывать дверь. Это вернулся с работы отец.
Данила быстро попрощался со мной, сославшись на какие-то важные дела, и ушел. Дело он свое сделал – компьютер с тех пор работал безотказно.
Вот и сейчас, первое что я сделал, переступив порог своей комнаты – включил машину. Осадок после разговора с родителями остался не очень приятный, было такое ощущение, словно они меня в чем-то подозревают. А ведь я знал не больше их!
Загрузилась привычная заставка – пейзаж какой-то удивительной гористой местности. Кажется, это была лунная поверхность. Ее мне также поставил Данила, где он ее раздобыл, я понятия не имел. Но мне жутко понравилась картинка, и я попросил оставить.
Ночник слабо освещал угол комнаты, где я сидел. Я развалился в кресле, и думал над событиями сегодняшнего дня – уж очень много всего произошло со мной. Кто смог бы мне все объяснить, почему именно со мной стали происходить эти удивительные вещи?
В этот момент произошло то, что заставило меня просто оцепенеть. Я вдруг заметил, что лунный пейзаж на экране моего компьютера ожил. Два вулканических кратера заморгали, узкая извилистая цепочка гор между ними стала похожа на нос, а черная впадина под скалами сделала судорожное движение, и… начала говорить.
— Ну, вот теперь нам никто не помешает спокойно поговорить!
Я молчал, и в наступившей тишине, кажется было слышно, как стучат мои зубы от страха. Это было уже слишком! С самого утра меня преследовали какие-то кошмары – мрачные и угрюмые полицейские на лестничной площадке, потом говорящие коты, призраки на спиритическом сеансе, прыгающие книги… а теперь вот еще и оживший компьютер.
— Бояться не надо,– сказал призрак, и подмигнул правым кратером. Кажется, даже впадина немного раздалась в стороны, в некое подобие улыбки.– Если это тебя пугает, могу принять любую другую форму.
Изображение на экране застыло, и тут же словно ветерок пробежался по моей комнате – задвигался на стене мой диплом в металлической рамке, который мне вручили после школьных соревнований по легкой атлетике. Качнулся и застыл тяжелый маятник в больших старинных и уже неработающих часах, оставшихся еще от деда. Слегка приподнялся, как от легкого дуновения, прикрепленный к двери плакат известного американского киноактера. И обежав комнату, ветерок вернулся ко мне, пригладив макушку на голове. А будильник, стоявший рядом на столе, слегка звякнул, и противный скрипучий голос произнес:
— Двадцать один час двадцать одна минута…
И, видимо, немного подумав, добавил:
— Время, которое мы имеем, это деньги, которых мы не имеем!
Во, дает! Я чуть со стула не упал. Не думал, что будильники читают книги! Эти слова, если не ошибаюсь, принадлежали самому Остапу Бендеру.
— Так лучше?– произнес все тот же скрипучий голос из динамика внутри будильника.– Это не так страшно?