Так вот, как была, налегке, по выложенному фигурной плиткой тротуару, через весь город я и добралась до цели. До парка, то есть. А парк в Кисловодске совершенно не то, что в любом другом городе, – пятачок посреди асфальта да деревьев сотня-другая. Здесь это целый мир – почти тыща гектаров почти настоящего леса на отрогах горного хребта. Про лес говорю «почти настоящий», потому что дорожки в нём проложены, красным песком посыпанные, лавочек натыкано, указателей разных. Да то всё для людей, я ж и без дорог-указателей разобралась. Чего там разбираться-то? Нечисть лесная, она среди бетонных коробок заплутать может, а среди деревьев – никогда!
Краем глаза я заметила, что меня сопровождает чёрный меховой клубок. Думает, что прикинувшись кошкой, всех одурачил! Ну-ну, я только усмехнулась. Мне от коловёртыша скрыться – только захотеть, да ни к чему. Он же наверняка меня до самого питомника сопроводит, проследит, чтоб с дороги не сбилась. Почему-то моя внешность и у людей, и у нечисти вызывает одинаково болезненное недоумение. Одни кривятся от уродства – угловата, резковата, нос торчит, чуть к губе крючком загибаясь, волосы во все стороны сенной охапкой, на лицо темна, да ещё и росточком не вышла. Другим же диковинна такая с людьми схожесть, что безо всякого морока за свою принимают. Только люди, кривясь, всё больше уколоть норовят, а нечисть жалеет, дескать, вот же дурнушка несчастная. И пытаются помочь, чем могут, как сейчас, в пути направляя.
Мне от того отношения ни жарко, ни холодно, смешно только. В одной умной книжке я как-то вычитала, что это очень полезно, когда тебя недооценивают. Для чего мне это может быть полезно, пока не знаю, но мысль понравилась и запомнилась. Так что коловёртыша я старательно не замечала, дыша густым сосновым ароматом, и во все глаза разглядывала склон, сплошь затянутый тёмной зеленью. Там, под Синими скалами, скрытый от любопытных глаз, притаился вход в питомник, и туда ещё предстояло добраться.
Но моё предвкушение скорой встречи с миром новых знаний и возможностей было грубо нарушено. Большинство тренирующихся спортсменов для своих забегов избрало асфальтированную дорожку, но этот, явно не вполне адекватный молодой человек в ярко-алой футболке и белых спортивных трусах, нёсся по терренкуру, не то куда-то опаздывая, не то желая поставить рекорд, может, скорости, а может, количества сбитых отдыхающих. Отдыхающие подыгрывать ему не желали и прыскали в разные стороны, уклоняясь от столкновения. А я проморгала. Только на минуточку отвлеклась на рыжую попрошайку – здесь, оказывается, белки настолько нахальные, что лезут ко всем гуляющим без разбора, выпрашивая орешки и семечки, – и тут бэм-с! Я отлетаю на траву, по пути приложившись головой о бетонное основание лавки, а надо мной уже склоняется испуганная физиономия.
– Ты цела? Чёрт, глаза открой, вот так. Скажи что-нибудь, – перед глазами колышется красное марево. Кровь? А, нет, футболка. – На дорогу смотреть надо, а не по сторонам пялиться!
Кажется, виновник происшествия решил меня в столкновении обвинить, ну и пускай. Я совсем немножечко полежу и пойду дальше. Только теребить меня не надо, а? К раздражённо-испуганному добавляется визгливый женский голос, требующий «скорую» и немедленно. Эх, нет мне покоя.
– Не надо ничего, я в порядке, – совсем немного твёрдости в голосе, и вот уже никому до пострадавшей нет дела.
Меня усадили на лавку, об которую я, падая, ударилась, и оставили одну. То есть, конечно, не совсем одну – коловёртыш никуда не делся, а, напротив, вскочил на лавку и принялся сверлить меня пронзительным взглядом жёлтых глаз с вертикальными зрачками. Сверли-сверли, дырку всё равно не сделаешь.
Голова раскалывалась, чёрный кот раздражал, предвкушение куда-то выветрилось. День стал вдруг пасмурным и невкусным, как прокисший кисель. Но нужно было добираться до питомника, и я, собрав в кулак всё своё мужество, решительно поднялась. Если бы не настолько отвратное самочувствие, можно было бы перекинуться куницей и добежать куда быстрее, всё равно уже удовольствия никакого. Но после такого удара головой я попросту не рискнула, перед глазами до сих пор плавали радужные круги, как бы намекая, что с чарами лучше обождать.